Ольга Шорина - Бордовая тетрадь

Закуток заочного поделен на три ячейки: секретаря, самого отделения и заведующей.

В захламленной, заваленной бумагами каморке сидела крашеная девица в короткой юбке «полу-солнце» цвета фуксии, и остервенело долбила по клавишам пишущей машинки. Я объяснила, что мне надо, и она бросила деловито:

– Это вам к Анне Андреевне, а мне сейчас некогда!

К самой Ахматовой!

Нет, к Петровой.

Заведующая заочным отделением оказалась ухоженная женщина, с хорошей стрижкой и укладкой, с несколько яркой помадой на губах. Я сказала гордо:

– Я от Новохатского!

И женщина спокойно и интеллигентно мне объяснила:

– Получить специальность эколога вы у нас не сможете, потому что этому учат только на очном отделении, и вы уже опоздали. Но, если вы решили у нас учиться, то мы очень этому рады. Анечка! – кликнула она секретаршу. – Анечка, дай нам, пожалуйста, анкету, Геннадий Николаевич нам студентку прислал!

Надо же, «студентку»! Разве не «учащуюся»? Я – студентка!!! Чтоб я, ничтожество, да студентка!

Да разве это настоящее образование?

И мне дали анкету какой-то Башаровой Лейсан Олеговны.

– Графу «Родители» можете не заполнять, – предупредила Анна Андреевна.

У Ляйсан в графе «Отец» стояло «нет». Разве у татар бывает такое?

Когда я всё сделала, Петрова, передав секретарю анкету, заявление и аттестат об окончании средней школы, сказала:

– Анечка, ей вызов не надо присылать, она тут близко живёт, и за вызовом сама придёт!

Экономия. Мне дали расписку, что мой аттестат теперь у них.

Вот так я и стала студенткой колледжа – без экзаменов. Сдавать сюда надо русский и математику. Диктант я, разумеется, напишу, а вот алгебру я не знаю вообще!

Домой я возвращалась по Комарова, мимо дома Сафронова. И тут он как раз вырулил со здоровым мужиком с овальной плешью в чёрных волосах. Свернули не во дворы, а на улицу

Я обогнала их, будто не вижу. Обратят на меня внимание, или сделают вид, что не знают?

Обратили.

– Аль, – начал Сафронов, – ничего пока не получается, обожди пока месяцок…

У него уже «мгновения спрессованы в столетия».

И тогда я протянула ему четыре рубля:

– Хочу вернуть долг за членские взносы. Вы же тогда за меня заплатили…

Но Сафронов, у которого осенью листьев не выпросишь, отказался!

– Нет, Аль, пока не надо. Пока у тебя мало денег.

И снова тоска и безнадёга!

Сегодня – уже сорок дней, и все наши ещё в девять утра уехали на кладбище.

У нас все работают, и все взяли отгул. И я тоже на «своей работе» «взяла отгул». Но на кладбище я ехать не захотела, поэтому мама велела мне сидеть дома и никуда не выходить. И я так и делаю.

Уже четыре дня. Семь часов прошло. Никого нет. У меня от ужаса пересохли губы и язык. А вдруг со всеми ними что-то случилось?! Что тогда делать? Лихорадочно соображаю.

Одну квартиру можно будет сдать. Только это опасно. Но я же теперь не одна, у меня есть партия! Может, на работу куда пристроят. Хотя если до сих пор не пристроили, то вряд ли и впредь чем-то помогут.

Сегодня очередное партсобрание. Очень рано, в шестнадцать часов. Я предупредила, что меня не будет. После того скандала я боюсь туда идти.

***

Родители вернулись в начале восьмого. Очень им по кладбищу гулять понравилось! В жизни никуда не ходили, а там, словно вареньем намазано.

– Там хорошо! – чуть ли не закатив глаза, сказала мама. – Сойки яйца клюют. Собаки и кошки, живут у сторожа в сторожке…

Потом с восторгом рассказала, как хоронили военного, и палили из ружей. И про бандоса, могила которого залита розовым бетоном.

– Девки дежурят там каждый день!

Очень жарко. Приходила Янка в одной футболке. Мама ей доброжелательно сказала, что не надо в октябре так рисковать.

И точно: только начало темнеть, погода испортилась, подул холодный ветер…

Заметки на полях 20 лет спустя:

И сейчас мне кажется, что тогда было особенное солнце, очень ласковое…

***

– У меня деда убили, – похвасталась я ей.

– Это который с твоей бабушкой жил?

С ним она не была знакома.

Я сказала, что тоже буду теперь учиться.

– А почему ты туда решила? С мамой посоветовалась, да?

– Нет, я сама!

Мама мне сегодня говорит:

– Бабка-то у нас совсем в маразме. Спрашивает: «Это её предприятие отправляет учиться, да?» – «Какое ещё «предприятие»?!!»