Арина Полядова - Царская дочь

– Катенька, а почему ты не ходишь в церковь?!!

– А как я могу туда ходить? Меня не возят; денег на транспорт у меня нет. Скоро дорога будет тяжёлой, – снег, лёд. Там страшно, ничего не чистят. Сверху электричкой может задавить.

– А то меня Анатолий Александрович сегодня спрашивает: «А где Катя?» Я ему: «Позвоните и узнайте!»

– Да, «разве я сторож брату моему…» Он не станет мне звонить, ему это – западло.

И Михайлову, в который раз за сегодняшний день окатывает горячая волна стыда за то, что она сегодня была в таком месте . Ей кажется, что все это знают и считывают её мысли.

– А у меня, Катенька, беда: Саша вернулся. И главное, позвонила не она, хозяйка, а пастор! А я сейчас со сломанной рукой, как я могу вывезти свою мебель! Я даже плакала. Анатолий Александрович сказал: поставь пока в церкви. Я говорю: «Я найму машину и в Камволино вывезу!»

– Можно у меня поставить, места много. И ближе.

– А о тебе, Катенька, я даже не подумала.

– А обо мне никто вообще никогда не думает.

Много лет тому назад Екатерина крайне неудачно вышла замуж. Её муж Максим беспробудно пил, нигде не работал.

Они принадлежали к «потерянному поколению» 90-х; у многих нет ни дня трудового стажа . Сейчас на работу тебя могут взять лишь при условии, что кто-то головой поручится , что ты сможешь работать, но такого человека у Кати не было.

Они сдавали комнаты в своей большой трёхкомнатной квартире, но жить «в таких условиях», да ещё с хозяином-алкоголиком, хоть Макс, ни к кому и не лез, долго никто не хотел. Вот и сейчас у них никто не жил, и копился долг за квартиру.

Когда Максим был женат первым браком, он работал в торговле, – то в мебельном магазине, то в хозяйственном. Он очень хорошо всё умел делать, познавал новые технологии, но, то ли алкоголь разложил его волю, то ли у него её от природы не было. Максим мог запросто напиться с любым человеком, которого видел в первый раз в жизни.

Прошлой осенью, не имея стажа и поручителя, Михайловой удалось пристроиться делопроизводителем в торгово-транспортную компанию «Контент» в Котове, на глухой окраине города, где ещё чудом сохранялись остатки советской промышленности. Жили там, в основном, татары.

Общественный транспорт в Котово не ходил, надо было добраться до станции Щёлочь, или остановки Металлургический комбинат, и оттуда – полтора километра пехом через частный сектор. А до дома выходило три с половиной километра. Чаще всего Михайлова ходила пешком, экономя деньги, большую часть которых Максим со скандалом отнимал и пропивал, обещая на следующий день неведомым образом озолотить.

«Контент», осуществлявший грузовые перевозки по России и Казахстану, располагался в грязно-белом двухэтажном бараке, правда, со стеклопакетами. Но этим летом Михайлова была вынуждена уйти, так как муж в её отсутствие стал вести весёлый образ жизни, и она боялась оставлять его одного.

Деньги закончились. От отчаяния Катя стала каждую субботу ходить в собор на всенощное бдение. Из объявлений в притворе Михайлова узнала о новой воскресной школе своего старого знакомого отца Алексия и платных курсах церковной флористики. На бесплатные катехизаторские курсы она опоздала.

Собору требовался «уборщик помещений». Поломойка, конечно, не её специальность, но Михайлова оказалась в отчаянии.

Стоял холодный и прозрачный октябрьский день. Трубку не взяли, но перезвонили. Михайлова как раз снимала на камеру своего старенького смартфона берёзовый листопад.

– Я не могла вам сразу ответить, я была на литургии, – весело доложилась приветливая женщина.

Михайлова сказала, что она насчёт работы.

– Сколько вам лет?

И Михайлова внутренне сжалась, так как цифра была огромной:

– …

– Надо же, какая молодая! – поразилась «соборянка». – Как странно… Мы обычно берём тех, кому семьдесят…

Михайлова с юности и не пыталась давить на жалость, но поняла, что можно говорить прямо:

– А что ещё делать, если нечем платить за квартиру?

– А как вас звать-величать?

– Екатерина Алексеевна.

– Нет, вы ещё молодая, просто Катя. Я – Наталья Сергеевна. Катя, а вы принимаете участие в таинствах?

– Только в таинстве исповеди.

– Вы причащаетесь?

– Нет.

– А почему?

– Я недостойна! – с излишней патетикой воскликнула Михайлова.

Не могла же она сказать, что…

– Просто нам велено брать на работу лишь тех, кто участвует в таинстве причастия. Хорошо, приходите завтра в храм к десяти.