Владимир Малинко - ВИ

В открытое окно выходившее на трешку ворвался летний воздух. Это было лето 2011-го… все кто были в этот момент в городе не представляли что их ждет в ближайшие десять лет, этого никто не знал. Читая сейчас это спустя эти самые десять лет, прячу портативную машину времени в глубину вельветовых брюк. Что я скажу тому мальчику в длинных шортах и ботинках на босу ногу? Чему я его научу? Он точно знает как быть счастливым, в отличие от сегодняшних нас которым без психолога уже не так просто ориентироваться в бесконечном водовороте пиздежа. Он прекрасен в своем неведении как прекрасна юность и молодость. Опыт для стариков.

… Он лег на диван, руку тянуло ужасно. Он сказал ей, что теперь не знает как будет дрочить. Привык правой, хоть ты тресни. Девушка была из очень приличной семьи и слово «дрочить» слышала не так часто. Ей больше нравились слова-мастурбировать, играть с собой, петтинг на конец. Тем не менее, она испытала сильный стресс от увиденного, как и Маэстро. Он не долго думая дунул, сделав мокрого. Она оказалась в опасной близости подсев к нему на диван. Диван был намоленным (может он главный герой?:) и знал свое дело наверняка. Маэстро прихватил девушку за шею и ей пришлось ему мощно отсосать. Они были слабо знакомы, скорее вообще не. Но сама ситуация носила генетический или даже антропологический характер. Он защитил стаю, она также выполнила свой первобытный долг. Когда долги были выплачены, пришло время ложиться спать. Нельзя сказать, что минет их как-то сблизил. Оба это понимали и девушка пошла к метро.

К дивану нельзя не вернуться, иначе дорогой читатель может обвинить меня в неправде, в натянутости событий, уверяю Вас, мой дорогой читатель (даже если вы скачали эту книгу бесплатно) что во всем был виноват диван.

Диван не имел имени, он был зеленый и помнил многое. Рейвер частенько оставался отторчаться на нем. Раз в неделю он делал капельницы, иначе никакой бы организм не выдержал таких испытаний. Говорят про У. Берроуза, но старик знал меру, как ни крути. ОН не тусовался по ночам. Не уходил в среду вечером, чтобы вернуться в понедельник к обеду. Он хорошо и плотно кушал, долбил но ел бульончики. Варил себе куриные бульончики, зная что аппетит пропадает, он варил и ел. А рейвер не варил бульончики. Он просто миксовал наркоту. Начинал с одного, растягивал вторым, под утро брал третье, в обед немного спал, затем наступал снова вечер. Схема не сложная. Но в целом такая жизнь требует трезвого подхода к некоторым вопросам. В частности капельницы.

Диван помнил как уснувшая на нем гордая девушка, отказавшая в соитии Маэстро, была обкончана во сне на волосы. Утром она пошла на работу, видимо так и не поняв что случилось.

Диван помнил и двойные глубокие и бесконечные тусы и аблетон и монтаж фильма (об этом позже). Маэстро верил, что в его музее все имеет свою душу. Диван к примеру мог прятать от него шпэт (гашишь). В него вечно проваливались кусочки и уже не подлежали возврату. Что делать, диван брал свою плату за то, что хранил тайны, за что то помогал в трудную минуту и многое другое.

Когда наступило утро, пришло время чинить руку. Есть в травматичности некий, простите, дзен. Вдруг всякая фигня испаряется, которая немножко так подзаебывала тебя. Что-то типа громадного долга по квартплате, электричество которое должны были вот-вот отрубить. Долг по кредитке. Ты вдруг становишься суперменом. Все похуй и в душе блаженство. Маэстро проснулся именно с этим чувством. Хлебнул пивка, дунул и пошел в травмпункт.

Меня всегда бесили описательные части в книгах которые я читал в детстве. Уморительно длинные описания пейзажей, города, обстановки комнаты. Всех в этом деле обошел Бальзак. Да, я понимаю платили за количество знаков, но блин, чувак, не на столько же! По сути содержание его романа, если оставить мясо в виде диалогов и сюжетной линии, убрав все описания уместилось бы на… страницах. На малом количестве страниц. Попробую эту часть книги написать а-ля Бальзак, да простит мне классик этот треш.

Тяжелый и в то же время легкий снег кружил над пустынными улицами брошенного в угоду праздника города. Окна были запотевшими, за ними спали счастливые и уставшие тела жителей Москвы. Снег напоминал пепел, да, это скорее был пепел рождественских и новогодних фейерверков, который к утру опускался на дремлющий мегаполис. Ветра почти не было, он где-то застрял. Застрял в залах ожидания подворотен бесконечных корпусов одного номера дома. Да ветер можно было найти между 22 и 24 корпусами дома номер 7 по 2-ой поварской. В одних цифрах мог запутаться любой искушенный почтальон. Ветер разносил снег словно почту, а сегодня, 1-го января взял выходной. И снег просто падал для всех и каждого. Падал равномерно и бесконечно. В такие моменты если оказаться на улице, то можно почувствовать этот момент. Когда кажется, нет, он никогда не закончится. Так будет всегда. Если бы не сознание и память, которые скажут тебе легким шепотом: «так не бывает».