Дина Хапаева - Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Создавая атмосферу напряженности, писатель попросту манипулирует подсознательными мазохистскими инстинктами читателя. Автор мучает читателя. Если эта пытка применена мастерски, читатель возопит: «Это невыносимо, больше не могу терпеть ни одной минуты! Но как же это здорово!..» — и продолжит чтение [51] Warren А., Salwak D., Mallett D. F. Roald Dahl: From the Gremlins to the Chocolate Factory. San Bernardino, CA: Borgo Press, 1994. Р. 26. О том, что Даль воспринимал взрослых как врагов, см. также: Treglown J. Roald Dahl: A Biography. New York: Farrar, Straus & Giroux, 1994. Ключ к своему успеху автора детских книг Роальд Даль видел в способности «сговариваться с детьми против взрослых» ( Warren А., Salwak D., Mallett D. F. Roald Dahl. Р. 237). Его подход выражается в следующем: «Вместо того чтобы направлять усилия на способы содействия „нарративному“ насилию и ставить его на службу педагогике страха, мы должны подумать об обсуждении (с детьми) привлекательности насилия». См.: Tatar М. Violent Delights in Children Literature // Why We Watch. Р. 87. .

Даль оправдывал нагнетание подобной «жути» моральной карой, которой подвергнется злодей, и в 1980‐е это было действительно характерно для подростковой литературы.

Детям нравится, когда их пугают. <���…> Покуда жуть забавна, это их радует. <���…> Но ужасы, которые я описываю, никогда не остаются безнаказанными. Негодяи обязательно должны быть наказаны [52] Petschek W. Roald Dahl at Home // New York Times. 1977. December 25. О примитивном стремлении к ретрибутивной справедливости как источнику вымышленного насилия см.: Bacon H. The Fascination of Film Violence. New York: Palgrave Macmillan, 2015. .

Однако поскольку очевидно, что идеи Даля относительно моральной кары неприменимы к современной литературе для подростков, то еще одна логическая цепь аргументов в защиту насилия основана на том, что детям следует знать правду о мире, в котором они живут [53] По теме насилия в подростковой литературе см.: Klass Р. A Bambi for the 90’s, via Shakespeare // New York Times. 1994. June 19. О размышлениях по поводу природы детской преступности см.: David C. A . Children Who Kill: Profiles of Teen and Pre-teen Killers. London: Allison & Busby, 2004. . Авторы объясняют изобилие натуралистических сцен физических мучений, смерти и членовредительства тем, что благодаря этому «страдающий подросток как бы получает право голоса; для жертв насилия рассказ о том, как нечто подобное случилось с кем-то другим, является своего рода утешением» [54] Gurdon M. C. Darkness Too Visible. . Возразить на это можно следующим образом: описание пыток, которым подвергаются молодые герои, загоняет юных читателей — и в особенности жертв насилия — в тупик, доказывая, что мы живем в мире, где насилие вездесуще и неизбежно, вместо того, чтобы рассказать о существовании другой повседневности и другой системы ценностей.

Аргументы в пользу того, что развлекательный материал, напичканный сценами насилия, имеет терапевтический эффект, весьма сомнительны. Согласимся на минуту с тем, что демонстрация виртуального насилия есть средство борьбы с насилием реальным (несмотря на то что не существует никакой достоверной статистики относительно взаимосвязи между снижением уровня преступности и чтением или просмотром произведений со сценами жестокостей). Тогда возникает вопрос — почему современное общество нуждается в такого рода «терапии», причем дозы этого «лекарства» необходимо постоянно повышать? Быть может, беспрецедентная эскалация насилия в развлекательной индустрии есть не что иное, как признак серьезного социального недуга?

Поборники идеи «терапевтического эффекта» виртуального насилия склонны считать, что не существует ярко выраженной корреляции между насильственным контентом и насильственными действиями в реальной жизни [55] «Данные результаты предполагают, что видеоигры с насильственным контентом не представляют серьезной опасности совершения игроками преступных действий в будущем». См.: Ferguson Ch. J. et al . Violent Video Games and Aggression: Causal Relationship or Byproduct of Family Violence and Intrinsic Violence Motivation? // Criminal Justice and Behavior. 2008. 35, no. 3 (March). Р. 20. По «теории катализа» см. также: Ferguson Ch. J . Does Movie or Video Game Violence Predict Societal Violence? It Depends on What You Look at and When // Journal of Communication. 2015. № 65. Р. 193–212. Об отсутствии корреляции между медийным насилием и преступлением, а также об аргументах относительно спада насильственной преступности в 2000‐е годы см.: Freedman J. L. Media Violence and Its Effect on Aggression: Assessing the Scientific Evidence. Toronto: University of Toronto Press, 2002. По мнению Иэна Вайна, «подход к СМИ с точки зрения „вредных последствий“ является отмирающим и реакционным» ( Vine I. The Dangerous Psycho-Logic of Media «Effects» // Ill Effects: The Media/Violence Debate / Еd. M. Barker, J. Petley. Hove: Psychology Press, 1997. Р. 121). . По мнению некоторых экспертов, несмотря на то что в последние десятилетия популярная культура явно не щадит зрительскую психику, уровень преступности (особенно молодежной) снизился.