— Почему?
— Он его сдал при акции. Мы никогда не попадались, а теперь спалились? Глупо. Кто-то знал об этом. Помните, Алекс еще чуть ли не год назад говорил, что отдельно от нас сделает свою акцию?
— Помним.
— И? Что? Где она? Где? Скажите? Было им что-то сделано?
— Нет, — ответили вместе Тор и Фугас.
— Но он по-прежнему часто куда-то уходит. Как говорит, на работу. Причем уходит с наших собраний, сразу после акций, или ещё чего. Вы, правда, думаете, что он тихо-мирно идёт работать, а потом арестовывают Козлика? Все наши проделки давно известны ментам.
Торвальд осел на диван:
— Погоди, погоди. Так давай с ним поговорим, спросим. Не может это быть правдой!
— И что? Позвоним ему — приходи, поговорить надо? Или в скайпе напишем? Да он сразу же все поймет, и сдаст нас!
— Да почему ты в этом так уверен?
— Потому что он работает в ментуре.
— Как???
Напряжение, скопившееся в воздухе, можно было резать ножом. Знаток нехотя подошел к компьютеру и загрузил переписку в скайпе, где Козлик рассказал ему о том, что Алекс с месяца три назад устроился работать стажером в прокуратуру.
— Я сам узнал об этом только вчера, а сегодня обнаружил, что денег нет. Алекс недавно приходил как раз за ними. Козлик, как только об этом узнал, сразу оказался арестованным. Теперь и наша очередь, если ничего не предпримем.
Внутри Торвальда клокотала ненависть. Ненависть была вызвана не предательством соратника, а тем, что тот знал его сокровенную слабость. А значит, знали и все, кому он успел настучать об этом! Он знал его секрет! То, чего Тор яростно стыдился и то, что давно презирал.
— И что мы будем с ним делать?
— Убьем, — безразлично промолвил Знаток, — ничего другого не остается. И слиняем из города.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Фугас, снова мрачный и злой, как не получивший мацы хасид, сжимал худые белые кулаки. Он не сказал друзьям, что фактически ушёл от них, когда у него появилась девушка, и что снова вернулся, когда она ушла к другому. Он пытался неудачно убить её, но получил по щщам от нового кавалера дамы. Его распаренная, как в бане, обида дурманила голову, и худой нацист вдруг жестко и без размышлений проговорил:
— Согласен.
— Ты с нами, Тор?
Тот кивнул. Знаток, воздев палец к потолку, будто призывал в свидетели небеса, сказал:
— Значит, решено. Предателю — смерть.
— Решено, — поддержали его.
Ни Торвальд, ни Фугас не знали, что Знаток всего лишь разыграл спектакль. Деньги взял он. Три дня назад Знатоку позвонили из центра 'Э' на домашний телефон и ласково предложили прийти поговорить. Парень, никому ничего не сказав, отправился в управление МВД, где ему прямо сказали, что за публичную пропаганду нацизма на конференции по толерантности, ему грозит срок. Его там впервые заметили и отследили. Если наказания не хватит, то из его ЖЖ нарежут очень вкусных цитат. Правда, у Максима был шанс избежать наказания, и он, еще не дожидаясь предложения, уже был готов рассказать о своих друзьях. Но этого не потребовалось. О существовании ячейки давно знали больше, чем необходимо. Сотрудников больше интересовали те средства, которые собирает компания. И Знаток, понукаемый косвенными намеками на пытки, уже следующим днём сам принес все собранные ячейкой средства и откупил свою мертвую душу.
— Пока свободен, — властно сказал офицер, — не страдай больше хернёй. Я на твоем месте поступил бы точно также.
И это было противнее всего. Если овощ на твоем месте поступил бы точно также, значит ты хуже, чем навоз. Но если бы вскрылась правда, Максима, не посмотрев на его значимость, неминуемо бы убили соратники. Стукачей не любят никто. Играешь в революционеров — будь готов к смерти. То, о чём так патетично вещал жэжэист, в реальной жизни привело парня в неописуемый ужас. Поэтому Знаток, блеснув стальным взглядом, решительно соврал:
— Смерть предателю.
Глава 24
Здравый смысл
И повторилось всё, как встарь: ночь, улица, кафе, фонарь, но повстречай компания Блока, она разбила бы ему лицо, угадав в нём тонкие семитские нотки. Освещённое ледяными люминесцентными огнями здание прокуратуры напоминало присевшую на корточки снежную королеву. Все, кто там работал, имели каменное сердце. Скоро должна была ухнуть филином полночь, но Алекс всё не показывался.
Фугас проскулил:
— Долго ещё?
Из дверей вышла фигура, поежившаяся от холода и натянувшая повыше воротник. Лицо было надежно скрыто шапкой, но бывшие друзья сразу узнали Алекса по фигуре.
Читать дальше