Лайонел Шрайвер - Другая жизнь

Постепенно, в течение последующих двух долгих дней, отказывали внутренние органы. В отличие от запоров, мучивших ее после химиотерапии, теперь даже жидкость не задерживалась в организме, вытекая, откуда только могла. Ее рвало кровью. Стул был кровавым. Моча стала красного цвета. Шеп предусмотрительно предупредил персонал отеля, и теперь им меняли простыни дважды в день, когда он переносил жену на шезлонг. Местные жители вели себя совершенно спокойно. Он понял, что они неоднократно с этим сталкивались – их собственное отношение к смерти было таким же, как к выключению света.

– Хотите, мы позовем врача? – спросил самый старший, отозвав Шепа в сторону. Когда он покачал головой, мужчина объяснил: – Нет, не доктора из больницы Мкоани. Уганга. Он самый сильный на Пембе. Энергетическая линия проходит как раз под вашим бунгало.

– Уганга? – Шеп знал это слово. – Спасибо, но не надо. Мы только что сбежали от своих черных магов и не собираемся бросаться к новым, пусть и немного другого типа.

Они дежурили все по очереди. Когда Глинис не спала, она кричала и тряслась, и Шеп прижимал ее к себе или клал голову себе на колени. Ее любимые диски проигрывали один за другим: Джефф Бакли, Кейт Джаррет, Пэт Метени. Отец говорил, что Глинис сейчас необходимо самое простое: участие. Тихие звуки человеческого голоса, содержание не имеет значения. Чтобы успокоить ее, он стал рассказывать о Пембе все, что узнал от носильщиков, портье, горничных и официанток, которых радовала его заинтересованность и любопытство.

– Гвоздика, – говорил он тихо и медленно. – Остров – крупнейший в мире поставщик этой пряности. Мы не так часто используем гвоздику, только в тыквенном пироге. Но гвоздика известна еще и как отличный консервант и анестетик. Знаешь, когда-то гвоздика стоила дороже, чем золото? Правительство строго контролирует урожай и обязует всех фермеров сдавать его государству по очень низким ценам, как мне сказали. Поэтому существует контрабанда гвоздики, ты представляешь? Они перевозят мешки на лодках, называемых ехаззис, в Момбасу, где могут продать товар с большей выгодой. Это очень опасно, за такие вещи сажают в тюрьму. Но самое неприятное, что спрос уже не тот, что раньше. Гвоздику больше не используют в медицинских целях. С появлением холодильников отпала нужда в ее свойствах консерванта. Сейчас ее наиболее часто используют для ароматизации табака на Ближнем Востоке. Она повернулась к нему.

– Если нет спроса… – пробормотала Глинис, – почему же тогда сажают в тюрьму?

Он не ожидал, что она его слушает, и гордился ею еще и за то, что ее заботит происходящее вокруг и она даже способна шутить и старается изо всех сил поддерживать разговор. Шеп всегда был любителем поболтать – это одно из удовольствий, за которое люди цепляются на пороге одиночества. Он считал общение главным удовольствием в жизни и будет скучать по их разговорам.

– Я полагаю, причина в том, что даже маленькая разница в цене, что для нас в общем-то смешные деньги, для них целое состояние. На этом ведь и была основана идея Последующей жизни, верно? А знаешь, что удивительно, местное население совсем не использует гвоздику в кулинарии. Они считают ее афродизиаком. Или, как объяснил мне наш водитель, «хорошим помощником в домашних делах».

Она было засмеялась, но ее стал душить кашель. Он поднес платок к ее губам и вытер розоватую слизь.

– И я мог, – сказал он с легкой улыбкой, – пока не увидел Пембу.

Его слова были ей приятны, но Шеп ничего не заметил. Именно в этот момент он думал о том, как жаль, что он так и не поступил в колледж.

Увы, но все разговоры прекратились на второй день. По крайней мере, те, по которым можно скучать.

– Больно, – говорила она, и он капал ей на язык еще пару капель морфина. – Нет, – говорила она, и это не было ни ответом на вопрос, ни проявлением эмоций. – Черт, – неожиданно восклицала она. – О боже. – И сжимала простыню с такой силой, что на ней потом оставались складки. – Жарко. – А иногда: – Холодно.

Он клал ей в рот кусочки льда, включал на полную мощность вентилятор на потолке, натягивал или сбрасывал одеяло, словом, делал все, «чтобы ей было удобно».

Кэрол предложила увести детей на пляж, но Гэб убедил ее этого не делать. Он настаивал, что дать им возможность стать свидетелями ухода из жизни – неотъемлемая часть воспитательного процесса, а в данном случае только его начало. Это может помочь Хитер смириться со смертью отца и не бубнить постоянно глупую песню из телевизионной рекламы его несносного начальника, и не пытаться заглушить боль огромным количеством шоколада, поглощаемого на завтрак. Это, возможно, научит Флику воздерживаться от бесцеремонных умозаключений по поводу собственной смерти, а что касается Зака – Глинис просто его мать. Таким образом, дети стали участниками происходящего, они поочередно меняли прохладные тряпочки на голове, обмахивали журналами и поправляли подушки.