Алексей Рыбин - Черные яйца

– Слушай, – спросил Царев, – а деньги-то она не свистнула?

– Нет, – ответила Стадникова. – Нет. Я женщин знаю. И Лекова знаю. Он уехал с деньгами.

– Так... Ихтиандр потряс над стаканом пустую бутылку.

– Кто пойдет?

– Я. – Царев встал. – Моя очередь.

– И где теперь его искать? – Ихтиандр мрачно покачал головой.

– На верхней полке.

Стадникова посмотрела на Царева с интересом. Степень угрюмости в голосе Куйбышева была столь высока, что более депрессивно, по ее мнению, уже ничей голос звучать не мог. Однако Цареву удалось побить рекорд своего друга. Шаркая ногами, он подошел к двери, ведущей на лестницу, замер, медленно повернулся к Стадниковой и совсем уже замогильно вымолвил:

– Позвони-ка этой твоей Юле.

– Так я же только что...

– Позвони, – неожиданным басом повторил Царев. В обычных условиях голос его имел баритональный диапазон, иногда даже переходил на тенор.

– А что сказать-то?

– Пусть узнает телефон ресторана на Ленинградском вокзале.

– Зачем? Куйбышев тяжело вздохнул.

– Ты, Витя, иди в магазин. А то совсем свихнешься. Какой, к черту, телефон ресторана?

– Любой. Администратора, директора, охраны... Любой телефон. Ты сам подумай, Игорь... Ты же его знаешь.

– Слушай! Точно! Куйбышев вскочил с табурета, едва не уронив его и неуклюже хлопнул себя руками по округлым бокам.

– Точно! Оля! Давай звони!

– О, Господи... Да ради Бога. Мне уже все равно.

– Тебе-то, может быть, и все равно, а нам вот с Царевым далеко не все равно. Это когда мы с Сулей встретимся без бабок – вот тогда нам уже будет все равно.

– Я вас слушаю.

– Простите, нам бы администратора...

– Я администратор. Что вы хотели?

– А нельзя ли кого-нибудь из официантов?

– А вы кто, собственно, будете?

– Мы, понимаете ли, из Ленинграда звоним...

– И дальше что?

– У нас пропал товарищ...

– А я здесь при чем?

– Понимаете, мы думаем, что он пошел в ресторан... Он, вообще, если честно, выпить любит... Думаем...

– Стоп, стоп, стоп. Это из Питера, что ли?

– Ну да, я же говорю...

– Ха... Ну, вы даете, ребята. И как он выглядел, товарищ ваш?

– Такой приличный. В синем костюме... Волосы светлые... Приличный такой, в общем. Ну, приличный...

– Приличный. Сейчас, минуту подождите. У нас таких приличных полный зал каждый вечер.

Куйбышев сделал большие глаза и поднял руку, требуя тишины, хотя ни Стадникова, ни Царев, который по-прежнему стоял возле входной двери, и без его предостережений боялись даже дыханием порвать тоненькую нить, которая, кажется, вела к исчезнувшему в столице Лекову.

– Але. Ну чего вам? Куйбышев набрал в грудь побольше воздуха, словно собираясь нырнуть на максимально возможную глубину.

– Простите, а вы не официант?

– Ну, официант.

– Мы из Ленинграда звоним... Насчет товарища нашего.

– В синем костюме? Приличный такой? – московский официант сделал паузу и уточнил: – Костюм, в смысле, приличный у него был, да?

– Был? – переспросил Ихтиандр.

– Я вам не справочное бюро, – раздраженно сказал официант. – Чего надо-то?

Ихтиандр просиял и поднял большой палец. Стадникова кинулась к нему и прижалась щекой к виску Куйбышева, пытаясь услышать, что говорит официант из Москвы.

– В синем...

– Ну, ребята, встречайте друга вашего завтра. Мы его на поезд посадили.

– Посадили? Ольга побледнела и отпрянула от Ихтиандра. Царев, вероятно, решив, что все кончено, забыв о приличиях плюнул на пол.

– Ну да. Он совсем уже никакой был. Не бросать же его на вокзале. А у нас ночевать негде. У нас ресторан, а не гостиница. Да его и в гостиницу уже не того... короче, встречайте.

– А поезд какой?

– Богато вы живете там, в Питере, – не ответив на вопрос сказал официант. – Молодцы. Завидую.

– А поезд?.. Ответом Куйбышеву были короткие гудки.

– Ну что там? За что его посадили? Ольга сидела на подоконнике, спрятав лицо в ладонях. Слезы капали на пол, просачиваясь сквозь пальцы.

– Не ссы, Оля. Никуда его не посадили. Едет он. По крайней мере, официант этот так мне сказал. На поезд, сказал, посадили.

– На какой?

– А хрен его знает. Только, думается мне, что...

– Что? – быстро спросила Стадникова.

– Да ничего. Завтра посмотрим. Ну иди, иди, чего застыл? – с неожиданной злостью обрушился Куйбышев на Царева, угрюмо рассматривающего след от плевка. – Иди в магазин, е-мое, если я сейчас не выпью, то с ума сойду!

– Сука, – повторила Стадникова. – Как ты мог? Леков, как ты мог так?..