Дмитрий Волчек - Девяносто три!

— Принесли регалии, господин Хаусхофер.

Седой волос на халате. Буйство отпрыска, танцующего по ночам на берлинских площадях, шея в меланомах после парада любви, вялая капля ягермайстера на самом дне. Козни элементарного короля, не дающегося в руки, выскальзывающего в зеленые потоки александрийской форелью. ХНД недостроен, кости желтеют на солнце, фундамент тонет в песке. С тех пор не позвонил ни разу.

Ловкая затея — поездка в логово пиштако, обрыв вагонетки у маччу-пиччу, повстанцы окружают повозку с офицерами из отдела ЭИ, вспарывают глотки. "Ковбойские рубашки", птица клюет зеленые квадраты, поле сурепки за окном. Последняя покупка в сан-хосе, взамен окровавленного хаки. "Это не трубка".

Ласмихинрюе, ловко стащил пепельницу с казенного стола, запихнул в портфель, смылся. Кражи, разоблаченные и позабытые. "Смiрть в водосточной трубе". Крест или звездочка на холме марса — счастливые путешествия.

— Пригласите, пусть войдут.

Виноград — жирный, как шайбы.

— Они все еще скрывают третье пророчество фатимы?

— Вы трогали воду из лурдского источника?

— Святой Герасимос, покровитель душевнобольных. Его день — 16 августа.

— Знаете, как погибла Andrea Doria?

— Пересаживали на собачьи тела головы казненных.

— Подмышки школьника.

— Вступил в Wandervogel.

— Из отрядов Бальдура фон Шираха.

— Dios de las muertas.

Расстройство зрения, слуха, дыхания. Толстые ставни "Отеля де ля Сюз". Доктор выходит из комнаты, "Книга мольбы" нашлась под старой грушей, чего еще желать? Там, за каменной дверью, беснуются обреченные мальчишки.

Вечер перитонита. 9-е ноября, гибель и воскресение тевтонов, вопли музыкальной шкатулки у постели зарезанного штурмовика. Дождь за пуленепробиваемым стеклом. Шоколадная стружка из шведского магазина. Средства для поездки в тибет, шорох ритуальных колокольцев. Завершение цикла. "Другая биография". Непонятные probe & thimble, их встреча на мраморном столе. Песни неврастении: мне девятнадцать лет, моя планета — уран, я хочу ебаться. Лукаво провел плотницкой ладонью по вихрам, стрекот дешевой камеры. "Как заяц". Движение вниз, по изогнутому желобу, смазанному жиром пленников, скрип уключин на поворотах, лодка уберменша, венецианский коврик на влажном дне, цоканье менестреля. Финальная баркарола.

Познакомились в тамбуре пригородной электрички, выгрызли печень и сердце. "Стержень расцеплен". Ноль-шесть-четыре. 28-е июня, решение принято. Копался, разглядывал свой портрет, каждую морщинку, изгиб, скважину. Scotophilia, лампочка лопнула, нехваток средств, "Я болен, ты должен мне помочь", за рулем позорного трактора, растопил воск. Крошка кокосового торта, наперсток молока, рыжие кумкваты на блюдце. "Наверное, мудак". Пропущенный звонок, no new messages, шы ше сдуфк, камень во рту, омерта. Маркопулос бежит, за дверью подвала шум, таран врывается в фальшивую жесть. Смерть проникшим в наши сети. На экране вопит предательское письмо: "Нам. Угрожает. Опасность".

Бесчувственного, набитого прозрачными бусинами веронала, отнесли в hypogeum, швырнули на цементное ложе. Вопли археологов наутро. "Рвут наши ячейки". Щуки последних сновидений.

Мечтал ебнуть веслом по голове. Варвары испоганили протоки, тремя меньше. Прислал все, что надо. Смета расходов полевой лаборатории. Фотографировал прохожих, зазывал в палаццо, напаивал, сдирал трусы, лизал нищие дыры. Бородавки передающиеся при рукопожатии последние откровения диверсанта: встречал поезда из зоны боевых действий предлагал переночевать расспрашивал про дивизионные будни кашеварку больницу вшей ловил каждое слово словно жемчужину ожерелья разорванного нервным пальцем. Нам. Угрожает. Опасность. Темная глыба берилла на похоронах Гвидо фон Листа, руны, начертанные на могильной плите, присыпанные черноземом, стянутые корнями нюренбергских маргариток. Распухшие лимфатические узлы, пункция обреченных тканей. Зонд проникает в двенадцатиперстную кишку, холодеет в щекотке жидкого азота.

— Святой Герасимос, пошли избавление от недуга.

Стояли на августовской жаре в зловонии визжащих паломников, ловили отблеск целительного луча на ларце с мощами.

Зеботтендорф и Хаусхофер.

— Ритуал воссоздания магического сына — мясо-тартар, осина, бук, латунь, laudanum.

— Вертолет разбился под лхасой. Среди погибших — мистер уилсон, 36-ти лет, член ложи агапе, убийца.

— Но он же сгорел в отеле?

— Нет. Так лучше. Предположим, в комнату был подброшен муляж, дабы сбить полицию с толку.