Висенте Бласко - У райских врат

– Убирайся вон! Вы посмотрите, что за наглец! Тебя лишь пусти, ты все наши запасы медовых пряников сожрешь! Ангелы и святые перемрут с голоду! А потом у нас тут немало праведниц, еще довольно хорошо сохранившихся, и мне на старости лет придется бегать за тобой и следить, – этого только не хватало… Убирайся в ад иди пойди проспись на какой-нибудь тучке. Больше мне не о чем с тобой разговаривать.

И апостол Петр с шумом захлопнул окошечко, а наш монах остался в кромешной тьме. Вдалеке тренькали на гитарах и наигрывали на флейтах ангелочки, ублажая своими серенадами хорошеньких святых дев.

Время шло, и отец Сальвадор уже подумывал, как бы ему побыстрее добраться до ада: авось там его примут радушнее. Вдруг из-за туч медленно выплыла толстая, дородная, под стать ему, бабища. Она шла, переваливаясь с боку на бок, и точно катила перед собой свой огромный живот.

Это была монахиня, которая только что преставилась, объевшись сластей.

– Отец мой, – сладким голосом проговорила она, нежно оглядывая монаха, – что, уже поздно и не открывают?

– Погоди немножко, сейчас войдем.

Эх, на какие только выдумки не был способен наш отец Сальвадор! Вмиг созрела у него в голове хитрая затея.

– Вы, конечно, знаете, – прервал тут свой рассказ дядюшка Бесеролес, – что солдаты, погибшие на поле брани, попадают в рай без задержки. А если не знали, так вот знайте. Солдат пускают туда даже в сапогах со шпорами. Да разве их подвиги не стоят такой поблажки?

– Задери юбки на голову, – скомандовал отец Сальвадор.

– Но, отец мой, – зардевшись, возразила монашка.

– Делай что тебе велят и не будь дурой! – прикрикнул на нее монах. – И не смей спорить со мной, невежда ты этакая! Разве ты знаешь, как попадают в рай?

Пристыженная монашка повиновалась; и в темноте, точно огромная луна, засверкала необъятная белая округлость.

– А теперь держись! – крикнул отец Сальвадор и одним махом оседлал свою товарку.

– Ох, и тяжелый же вы, отец мой, – прохрипела, задыхаясь, бедняга.

– Терпи; да скачи галопом, здесь недалеко.

Апостол Петр отвязал от пояса ключи и уже собирался отправиться на покой, как вдруг услышал стук в ворота.

– Кто там еще? – крикнул он.

– Бедный солдат-кавалерист, – раздался в ответ печальный голос. – Меня только что укокошили в битве с неверными, лютыми врагами господа, и я прямо прискакал сюда на моем коне.

– Въезжай, въезжай, голубчик, – промолвил апостол, отворяя половинку ворот. В сумерках он едва различил кавалериста: тот яростно пришпоривал пятками своего скакуна, а скакун так и танцевал под ним!

– Ну и бешеный же у тебя конь!

Апостол пытался найти у коня голову, но это ему никак не удавалось: конь нервно перебирал ногами и все подставлял небесному привратнику свой круп. Опасаясь, как бы его не лягнули, апостол Петр поспешно проговорил, нежно похлопав коня по широким и мягким бокам.

– Проезжай, проезжай, солдатик, и утихомирь свою лошадку.

И пока отец Сальвадор верхом на монашке въезжал в рай, апостол Петр, закрывая на ночь ворота, удивленно бормотал:

– Черт побери, ну и дерутся же там внизу! Так дубасят друг друга, что у бедной кобылки не осталось даже… хвоста!

Арроба – мера веса, равная 11,5 кг.