Висенте Бласко - Рассказы(Москва.- 1911)

Старикъ не понималъ эстетическихъ красотъ садика и стремился только извлечь изъ него какъ можно больше пользы. Ему хотлось бы косить цвты, какъ траву, и нагружать цлыя телги роскошными плодами. Это стремленіе скупого и ненасытнаго старика мучило бдную двочку. Какъ только она садилась на минутку, одолваемая кашлемъ, съ его стороны начинались угрозы, а иногда даже въ вид грубаго предупрежденія и толчокъ въ спину.

Сосдки изъ ближайшихъ садовъ заступались за нее. Старикъ вгонялъ двочку въ гробъ. Ея кашель ухудшался съ каждымъ днемъ. Но старикъ отвчалъ на это всегда то же самое. Надо было много работать:- хозяинъ не слушалъ никакихъ доводовъ въ день Св. Іоанна и въ Рождество, когда надо было вносить арендную плату. Если двочка кашляла, то только изъ притворства, потому что она неизмнно получала свой фунтъ хлба въ день и уголокъ въ кастрюльк съ рисомъ. Иногда она ла даже лакомства, напримръ сосиски съ лукомъ и кровью. По воскресеньямъ онъ позволялъ ей развлекаться, посылая ее къ обдн, какъ важную госпожу, и не прошло еще года, какъ онъ далъ ей три песеты {Песета – испанская монета (около 35 коп.).} на юбку. Кром того онъ былъ ей отцомъ; а дядя Тофоль, подобно всмъ крестьянамъ латинской расы, понималъ отношеніе отца къ дтямъ, какъ древніе римляне, т.-е. считалъ себя въ прав распоряжаться жизнью и смертью своихъ дтей, чувствуя къ двочк привязанность въ глубин души, но глядя на нее съ нахмуренными бровями и награждая ее изрдка пинками.

Бдная двочка не жаловалась. Ей тоже хотлось работать, потому что она тоже боялась, какъ бы не отняли у нихъ этого клочка земли; на дорожкахъ въ этомъ садик ей чудилась до сихъ поръ заплатанная юбка старой садовницы, которую она называла матерью, когда та ласкала ее своими мозолистыми руками.

Тутъ было собрано все, что она любила:- деревья, знавшія ее ребенкомъ, и цвты, вызывавшіе въ ея дтскомъ ум неясное понятіе о материнскомъ чувств. Это были ея дочери, единственныя куклы ея дтства, и каждое утро она испытывала одинаковое изумленіе при вид новыхъ цвтовъ, появившихся изъ бутоновъ; она слдила за ихъ ростомъ шагъ за шагомъ съ того времени, когда они робко сжимали свои лепестки, словно желая уйти и скрыться, и до тхъ поръ, пока они не сбрасывали со внезапною смлостью свои оковы, точно бомбы изъ благоуханій и яркихъ красокъ, и не расцвтали роскошно.

Садикъ плъ имъ безконечную симфонію, въ которой гармонія красокъ сливалась съ шумомъ деревьевъ и однообразнымъ журчаніемъ въ грязной и полной головастиковъ канав, которая была скрыта густою листвою.

Въ часы яркаго солнца, когда старикъ отдыхалъ, двочка бродила по саду, любуясь красотами своей семьи, разряженной въ честь чуднаго времени года. Какъ хороша была весна! Господь Богъ несомннно спускался въ это время съ высотъ, приближаясь къ земл.

Блыя атласныя лиліи высились какъ то лниво-граціозно, точно барышни въ бальныхъ платьяхъ, которыми бдная двочка много разъ любовалась на картинкахъ. Фіалки кокетливо прятались въ листьяхъ, но выдавали свое присутствіе чуднымъ запахомъ. Маргаритки красиво выдлялись въ зелени. Гвоздика покрывала грядки, какъ толпа въ красныхъ шапкахъ, и овладвала дорожками. Наверху магноліи покачивали своими блыми чашами, словно кадилами изъ слоновой кости, которыя испускали чудное благоуханіе, лучше, чмъ въ церкви. Иванъ-да-Марьи просовывали сквозь листву свои шапки изъ лиловаго бархата и, казалось, говорили двочк, прищуривая бородатыя лица:

– Двочка, милая двочка… мы засыхаемъ. Ради Христа! Немного воды.

Цвты говорили это, и она слышала ихъ жалобу, но не ушами, а глазами; и, несмотря на то, что у нея болли кости отъ утомленія, она бжала къ канав, наполняла лейку и крестила этихъ плутовъ, а они съ благодарностью кланялись ей подъ душемъ.

У нея часто тряслись руки, когда она перерзала стебли цвтовъ. Если бы это зависло отъ нея, то цвты оставались бы на мст, пока не засохли бы. Но необходимо было зарабатывать деньги, наполняя отправляемыя въ Мадридъ корзины.

Она завидовала цвтамъ при вид ихъ сборовъ въ путь. Мадридъ! Какъ то онъ выглядитъ? Воображеніе рисовало ей фантастическій городъ, роскошные дворцы, какъ въ сказкахъ, блестящія залы съ фарфоромъ и зеркалами, отражавшими тысячи огней, красавицъ-дамъ, сверкавшихъ цвтами. Эта картина была такъ отчетлива, какъ будто она видла все это въ прежнія времена, можетъ быть даже до своего рожденія.

Въ этомъ Мадрид жилъ молодой сынъ хозяевъ дома, съ которымъ она часто играла въ дтств. Она краснла при воспоминаніи о тхъ часахъ, которые они просиживали вмст въ дтств на склонахъ горы, и она слушала сказку о Золушк, презрнной двочк, внезапно преобразившейся въ гордую принцессу.