Габриэль Витткоп - Смерть С.

Зимний муссон. Уже скоро наступит жара. Всему штату Махараштра грозит голод, голод костлявый, костлявая тетка, тетка с косой.

С. идет по проспекту, проходит мимо ювелирной лавки — в ней ртутной филиграни вещички — проходит мимо кафе, где тысячи лет цирюльника дожидаются люди. Он проходит мимо базара — цвета хаки все прилавки базара. Он проходит мимо магазина мотоциклеток — никому-то они не нужны, и всеми своими фарами смотрят они на прохожих.

С. Два друга его пригласили на чай. Вот сейчас он за угол свернет. Тень — его зимняя тень — в последний раз плывет перед ним, живого человека тень, человека идущего тень. Если все посчитать, то его предпоследних шагов осталось не более нескольких тысяч.

Длинная тень, огромные ноги, которые вдруг сокращаются и уходят под него, С., который в свою очередь входит в тень подворотни; а скоро осенен будет другими тенями. Скоро С. перейдет в свою тень, будучи тенью сам, С. в собственный свой распад составною частью войдет, в собственный негатив, в запредельный прообраз свой.

Он пешком поднимается на третий этаж. Звонит в дверь, ему открывают. В квартире живут два друга.

А. — небольшого роста, изящный, очень хорошо одет: кремовый кашемир и белая фланель. Он молод и совсем чуть-чуть косит. B., повыше ростом и постарше, носит старый твидовый костюм, во-первых, потому что учился в Оксфорде, а во-вторых, потому что слишком холодно даже для этого времени года.

Квартира состоит из больше (или еще) не существующей декорации, абсурдной декорации, выражающей потерю, отсутствие, отречение. Ничего не останется в памяти — разве что узкий диван, покрытый ковром в зеленых и красных ромбиках — рисунок, который вcтретится еще не раз, — и низкий столик, где лежит крисс — индийский кинжал с волнистым, как вода, лезвием.

Small talk , блюда с закусками. Чай, виски. А. говорит, о том, как трудно отмерить правильное количество чараса — лучшего из сортов гашиша, который продается в Бомбее. В качестве мерки он использует серебряную ложечку, очень маленькую, глубокую и круглую, которую он наполняет до краев. B., скрывшийся за завесой табачного дыма из английской трубки, уставил на С., который много пьет, обсидиановый глаз в розетке из бежевого бархата; он разглядывает С., который смотрит на А., жующего тихо чарас , — А., с отрешенным взглядом, и рот у него как лавровый лист, такой желанный и уже далекий. С. дрожит и трясется. У него удлиненные кисти рук. B. молча наблюдает за ним. Мгновение он прислушивается, потому что на улице нарастает гомон, неясный, грозный, прилив и отлив. Прежде чем гомон утих, раздается крик, пронзительный и одинокий.

Армии живых скелетов приходят из предместий и поднимают восстание. Скелеты с ножами и бритвами в руках кричат, что они хотят есть, и полицейские цвета хаки стреляют в толпу, стреляют в людскую массу. Бедняки Бомбея едят свою руку, а вторую оставляют на завтра.

B. слушает, как утихает гомон. А. забивается глубже в шелковые подушки, на зеленом и красном покрывале дивана. С. внезапно встает, срывает с себя пуловер, срывает с себя рубашку, расстегивает ремень. B. поднимается и кладет трубку в пепельницу. Его лицо сморщивается и бледнеет. Все предметы вмиг преображаются. В один миг, словно чудом.

ЭРТЕБИЗ. Спрячьтесь, здесь крепкие стены, я скажу, что вы путешествуете… уехали…

ОРФЕЙ. Бесполезно, Эртебиз. Все идет, как должно идти. [3] Из пьесы Жана Кокто "Орфей и Эртебиз".

Всё происходит по закону психических повторений, а очистительные ритуалы непостижимы.

С. проходит мимо магазина мотоциклеток, которые никому не нужны и глядят на проходящих людей своими фарами. С. входит в тень подворотни, проходит под аркадой, ведущей во дворик, усаженный банановыми деревьями. Поднимается пешком на третий этаж. Звонит в дверь, ему открывают. В квартире живут два друга. B. нет, он, должно быть, уехал путешествовать. А. — голый под шелковым халатом баклажанного цвета с золотыми кистями. Он улыбается. Он наклоняет голову к правому плечу, точно так же, как склонит, когда придет пора, свою голову С. Улыбка С. — рот нежный, и сильный, и мягкий, и чуть больше приподнят с правой стороны, очертания твердые, но несколько детские, иногда немного кривится во время разговора, — улыбка С. раскрывается, трепещет. У него маленькие зубы. С. — человек, уверенный в себе. Внутренние запреты чужды ему. Его руки сильны, движения быстры. Плечо А. не коричневое, не желтое, не темное, оно золотистое. Золотистая кожа, несказанно мягкая, скользящая.