Габриэль Витткоп - Сон разума

Харли читает письмо — страницы раскрываются одновременно, точно створки диптиха. Харли отказывается понимать, хотя все уже понял. Его тошнит через нос.

Он увидит его снова — хорошо выбритого и переодетого, лежащего в незнакомой комнате. Он увидит его вновь — с неплотно закрытыми глазами. И будет слишком поздно, Роза Гулистана…

Кто-то говорит, что он был грациозен, как танцор, что он был самим воплощением танца. Его не оставят одного до тех пор, пока не положат в гроб. Все поют дифирамбы и черпают во лжи глубокое удовлетворение. Что-то изменилось.

Что-то изменилось — смерть стала осязаемой.

Бесконечность противоречивых случайностей не исключает смерти Жана-Мари, ибо Харли не смог устоять перед ангельским искушением. Стоит

Люциферу произнести одну формулу, и кто-то другой войдет в свою негативную форму. Мне достаточно убрать руку, и тот, кто живет лишь благодаря мне, рухнет, устремится к смерти. Таким образом, я не мог бы простить ему острые муки искушения, которому он подвергает меня, разгуливая по краю пропасти и глядя на меня: не мог бы позволить ему разбудить своей любовью мое всемогущество. Нет, сегодня уже не Люцифер, а сам Сатана, что, сидя в моей темноте, всегда потчевал меня грозной и горькой радостью уничтожений, терзает мне сердце и обещает, что я стану, как Бог.

Естественно, он не думает об этом, но не думает он и о том, что подобный эксперимент способен провалиться — это было бы полнейшей нелепостью, величайшей потехой. Он и впрямь не планирует никакого эксперимента. Он о таком не думает.

Внутри крыло большого ягнятника покрыто светло-серым, мертвенно-бледным, чуть зеленоватым пушком, тогда как черные перья — цвета гниющей маслины, что бывает на крыльях ангелов.

На фоне решетчатых вольер сын консьержки кажется большой распятой птицей. Дом полнится звуками шагов. Тело накрывают каштановым одеялом. На стене — непристойный рисунок углем. Ангельские крылья развеивают зловоние. Харли искал противоположность всякого блаженства — бесконечную проекцию своего невысказанного страдания. Тем не менее, он не получит письма и продолжит поиски. Он игнорирует мрачные столкновения с собственной душой, считая, что просто взволнован и лишь чуть-чуть огорчен. У него много внешней и внутренней стойкости. Его взгляд рассеянно опускается на пузырек. Кошмарные духи. В любом случае, незначительный персонаж, наркоман, заранее обреченный. Я не виноват, не виноват. Ничтожный человек, к тому же надоедливый. Он не чувствует, что зовет Жана-Мари сквозь пространства. Он вопиет в небытии, сам того не замечая. Я — Иосиф с саваном, Магдалина с нардом, Изабелла над поникшим базиликом, Марлеенкен, собирающая кости брата в носовой платок. Я — катафалк и могильщик, гроб и плакальщица, и вот теперь я умираю от невозможности умереть. Я умираю от невозможности умереть, и посреди гнили, мусора, дерьма я умираю от невозможности умереть.

Отвлеченно ( лат. )

Нейтральная территория ( англ. ).

По эту сторону идолопоклонства ( англ. ).

Плацента; букв.: материнское печенье ( нем. ).

Фотография сексуального маньяка-убийцы ( нем. ).

Картина Эль Греко (1586-88, Толедо, церковь Санто-Томе). — Прим. пер.

Но мне придется пережить пару снов, даже если они окажутся кошмарами ( англ. ).

У меня частые перепады настроения ( англ. ).

Баламутящий воду времен ( англ. ).

Мистенгет (1873–1956) — французская актриса и танцовщица. — Прим. пер.

Как днем ( ит. ).

Где я разлюбил жизнь и самого себя, в полной растерянности от столь разительной перемены. Экзистенциальное похмелье ( англ. )

Жизнь моя… издержки духа и стыда растрата ( англ. ). У. Шекспир Сонет 129, перевод С. Маршака.

Третья река ( англ. ).