Тибор Фишер - Классно быть Богом (Good to Be God)

Когда свет в зале погас и кино началось, я хотел потихонечку бросить мороженое под кресло, но побоялся, что после сеанса, когда включат свет, кто-нибудь это заметит, и меня заругают за то, что я мусорю. Конечно, можно было бы сказать, что я уронил мороженое случайно, но тогда все бы решили, что я неуклюжий придурок. Или, еще того хуже, купили бы мне другое шоколадное мороженое.

В общем я положил мороженое в карман.

И на протяжении всего фильма вместо того, чтобы смотреть на экран и наслаждаться процессом, я мучительно соображал, что делать с мороженым, которое таяло в кармане. Я был в своем самом нарядном, праздничном пиджаке. Мы очень долго его выбирали, обошли все окрестные магазины, я перемерил тысячу пиджаков, а потом, уже дома, мама прочла мне длинную лекцию на тему “Как нужно беречь дорогие вещи”. Я уже представлял, что скажет мама, когда обнаружит у меня в кармане растаявшее шоколадное мороженое. Представлял – и заранее боялся. Будь я немного постарше, я бы, наверное, встал, и пошел в туалет, и спокойно бы выбросил это мороженое в мусорную корзину. Но мне было шесть лет, и поэтому я остался сидеть на месте. Я сидел и надеялся, что мороженое не растает и не испачкает мне пиджак. Иными словами, я изо всех сил притворялся, что ничего страшного не происходит, как это часто бывает, когда нам приходится сталкиваться с неприятными, затруднительными ситуациями: мы отчаянно храбримся и делаем вид, что все не так плохо, как кажется.

Когда праздник закончился, я сказал “большое спасибо” родителям Нельсона, как меня научили мои мама с папой, и поплелся домой. Мне было так страшно, что я едва держался на ногах, но мама взяла мой пиджак и повесила в шкаф без единого слова. Может быть, она сделала это специально? Чтобы я подольше помучался? Как бы там ни было, она ничего не сказала о шоколадном мороженом, а я был только рад, что мне дали отсрочку.

Утром, когда я проснулся, на меня не обрушилась гневная речь о мороженом и испорченном пиджаке. Боясь поверить своему счастью, я залез в шкаф и внимательно осмотрел пиджак. К моему несказанному удивлению, на нем не было ни единого пятнышка, Я запустил руку в карман: там было сухо и чисто. Никакой липкой массы. Ни растаявшего мороженого, ни размокшего вафельного рожка, ни обертки. Таинственным образом все исчезло. Как будто там ничего и не было.

Наверняка все объясняется очень просто. Мороженое стибрил сосед, с которым мы сидели рядом в кинотеатре. Я не клал мороженое в карман: просто подумал, что положил, а на самом деле бросил его на пол. Мама выбросила мороженое и быстро вычистила пиджак, но не стала ругаться, потому что даже у самых ярых поборников строгой дисциплины иногда случаются приступы неудержимого добродушия. И так далее, и тому подобное.

Но я до сих пор верю, что меня спасло чудо.

Бесполезное чудо. Маленькое, незаметное волшебство.

Когда речь заходит о чуде, нам представляется что-то величественно-грандиозное, поражающее своей мощью: что-то, что потрясает самые основы бытия. Воскрешение мертвых. Невероятное спасение, когда человек выживает в авиакатастрофе, в которой вообще невозможно выжить. И мы верим, что так бывает. Но почему-то никто не верит в крошечные чудеса – или, как я их называю, бесполезные чудеса, – которые, на самом деле, ни на что не влияют. Допустим, это действительно было чудо, и некая волшебная сила сделала так, что мороженое исчезло у меня из кармана, и я избежал неминуемого наказания. Но реальность от этого не изменилась. Если бы мне хватило ума не класть мороженое в карман, результат был бы точно таким же.

Я знаю еще один похожий случай.

С Нельсоном тоже однажды случилось маленькое чудо. Его отец был на редкость спокойным и снисходительным человеком. Наверное, отчасти поэтому Нельсон и сделался отъявленным хулиганом. Что он только не творил! А потом очень изобретательно врал, выгораживая себя. И долгое время отец ему верил. Например, когда Нельсон продал отцовскую коллекцию редких джазовых записей, он божился и клялся, что их украли. Видимо, ночью вор проник в дом и забрал все пластинки. В другой раз Нельсон решил изготовить в домашних условиях коктейль Молотова – и сжег отцовскую машину. Сжег не нарочно, потому что она была новой и очень нравилась самому Нельсону. Разумеется, отцу было сказано, что машину поджег незнакомый дяденька, проходивший мимо. Наверное, какой-нибудь псих.

Но в какой-то момент отец Нельсона понял, что все, что ему говорили о сыне – это чистая правда, а что говорил ему сын – откровенное вранье. Как это часто бывает с мягкими и снисходительными людьми, вдруг осознавшими, что их долгое время водили за нос, пользуясь их добротой, отец Нельсона пришел в ярость. На беднягу Нельсона обрушилась сокрушительная лавина наказаний за все прошлые проступки. Причем это случилось как раз тогда, когда Нельсону понадобился отцовский фотоаппарат для школьного научно-исследовательского проекта.