Юрий Рытхеу - Вэкэт и Агнес

Камни лежали у подножия знака. Откопав их, Вэкэт тут же принялся за работу. Он укладывал камень за камнем, изредка останавливаясь передохнуть. Теперь он уже не размышлял о том, кто разрушил знак: непогода или белые медведи.

Он видел только каменные плиты, а руки, напрягаясь, сами поднимали их все выше и выше, пока пирамида не была увенчана тяжелым остроконечным камнем.

После недолгих размышлений Вэкэт все же решил тронуться в путь.

Сегодня темнота наступала быстрее, чем в прошлые дни.

Вэкэт ехал, пока мог видеть линию горизонта. Он остановился, когда все потонуло во мгле. Опять пришлось делать укрытие от ветра и обкладывать палатку толстыми снежными плитами. На этот раз он впустил в палатку всю упряжку и едва уместил меж собачьих тел свой спальный мешок.

В палатке пахло псиной, и воздух от собачьего дыхания был слегка влажный. Вокруг пламени свечи светился радужный ореол.

Вэкэт перелистывал страницу за страницей "Гостеприимной Арктики", и собаки молча следили за ним. Лишь Лелю старался обратить на себя внимание и широко, шумно зевал. Вэкэт дошел до того места, где описывалась постройка эскимосской снежной хижины. Почему-то на родине Вэкэта искусство строительства снежной хижины было полностью утеряно. А было бы неплохо сделать снежную хижину и устроиться с удобствами, не опасаясь при каждом малейшем движении опрокинуть стеариновую свечу.

Вэкэт начал вспоминать, как он страдал от холода в первый год своей пастушеской жизни, прежде чем научился спасаться от него бегством… Другого выхода не было, как бежать вокруг с гада, собирать отбившихся оленей, и даже если не было такой работы, все равно надо было бегать, разгонять кровь, заставлять ее быстрее обращаться по сосудам.

В дирекции совхоза долго не могли примириться с тем, что Вэкэт работает простым пастухом. То и дело ему предлагали разные руководящие должности от заведующего Красной ярангой до директора передвижной, кочевой школы. Прошло много времени, прежде чем его оставили в покое.

Трудно было с отцом. Он почти не разговаривал с сыном и горько жаловался друзьям, что сын не оправдал надежд, хоть и учился целых десять лет.

Раньше Вэкэт не мог и представить себе в полной мере всей тяжести труда пастуха. (По существу, жизнь оленевода — это непрерывный труд, повседневная забота о том, чтобы уберечь стадо от холода, голода, болезней, хищников.)

Он так уставал первое время, что после дежурства только и делал, что спал до следующего выхода в стадо, а ведь было лето, сравнительно спокойное время в тундре.

Однообразная жизнь изредка оживлялась с прибытием вертолета или вездехода, с очередной кинокартиной и запасом продовольствия. С центральной усадьбы щедро слали газеты и журналы, но главные новости оленеводы слушали по радио — почти у каждого была "Спидола".

В конце лета Вэкэт втянулся в работу и уже не только спал, но читал и газеты, и журналы и ходил в кино.

Снег выпал неожиданно, как это часто бывает в тундре. Ничто не предвещало наступления зимы — было тепло, и в мелких тундровых озерах купались. Пока солнце стояло в небе, можно было ходить в одной рубашке, а когда комариная страда подошла к концу, Вэкэт даже снимал рубашку, замшевые штаны и бегал вокруг стада в одних трусиках, смущая своих товарищей и беспокоя оленей. Собаки первое время гонялись за голым пастухом с громким лаем.

И, хотя снег растаял сразу же, очарование лета кончилось и люди ждали со дня на день заморозков.

В стойбище готовились к перекочевке на новое место. Стадо разбили на две части: одна должна была направиться поближе к районному центру — это так называемая товарная часть, предназначенная на убой, а остальное стадо предполагалось отогнать на зимнее пастбище, на южные склоны гор, которые меньше заносятся снегом, и оленям легче там выкапывать питательный мох-ягель.

Вэкэт был в числе сопровождающих товарное стадо. Из дирекции им прислали вместительную брезентовую палатку с двойным полом, примус и несколько спальных мешков.

По первой снежной пороше стадо двинулось через горы и распадки к морскому побережью. Шли долго, почти неделю. Опытные пастухи старались не торопить оленей, чтобы они не потеряли во время перехода обретенный за лето жир.

На остановках разбивали палатку. Назначенный старшим пастух Выргыргын уходил в стадо и выбирал самого жирного теленка, приговаривая:

— Упитанность прежде всего! Как выглядит пастух, таково и его стадо.