Андрей Бычков: На кончике иглы

Она лежала на кровати, моя Пьета, она раскинулась и спала. Во сне она улыбалась, словно бы знала, за что я ее так ненавижу. Но почему страсть всегда так мучительна и зовет по другую сторону баррикад? Глядя на нее, я почему-то подумал, что вожделею сейчас как тот „лилиан-каваниевский“ офицер, тот штурмбанфюрер СС, влюбившийся в свою еврейку. Ее должны бы отправить в газовую камеру, а он спасает ей жизнь. Запретные плоды из райского, давно утраченного сада. Цитаты из тех, кому это позволяет смерть…

Ты сидишь на даче, ты пишешь рассказ. Маленький бревенчатый домик, яблочные деревья, вишня, сливы и цветы – розы и дикая синяя люпина. Ты отложил лист и вышел из комнаты. Ты знаешь, что профессора ждут и что им нужна сцена. Через твои слова они хотят увидеть твою Пьету под собой обнаженной, войти в ее тело и погрузиться в свой опыт, снова присвоить его себе, снова сделать своим. Они хотят испытать свое наслаждение еще раз, но теперь от себя отдельно, и в этом их проклятость.

А ты?

Какова будет концовка этой истории? Сыграешь ли ты для них снова роль машины любви?

Ты видишь лицо этой женщины, как она сидит на постели, закутавшись в твое белградское одеяло, большие глаза. Ты снова слышишь ее голос, тот странный вопрос, который она тебе задает.

– Ты можешь остановить миг?

– Что? – переспрашиваешь ты, понимая и в то же время не понимая.

– Ну… остановить миг.

Ты молчишь, не зная, что ей ответить, и наконец отвечаешь:

– Это удавалось немногим… Может быть, раз или два в столетие.

– Жаль.

Вы смотрите друг на друга – через этот вопрос и через этот ответ – два таких разных существа. Вы разговариваете по-английски, но тебе кажется, как-будто по-русски. Куда и в самом деле это все исчезает? Где тот жаркий бессознательный обрыв и это головокружительное падение, губы в губы и через другие губы, там, „внизу“, глубоко, одно в одном, не разделяя на два отдельных желания, на два отдельных наслаждения, пребывая в одном истаивании и в одном сжигании, упорном и если и осмысляемом, то лишь с каких-то животных высот, как остановить это , может быть, вот о чем она тогда тебя спрашивала?

Но тогда и о том, что можно, просто идя по улице, увидеть чьи-то боты или лицо, увидеть младенца, улыбающегося безумно, остановить и это, или еще – как мы сидим на широкой двуспальной кровати этого отеля „Казина“, уже после, когда что-то уже потеряно, и все же – этот свет от настольной лампы и складки на одеяле, как на картине у Вермера Делфтского… Или еще – как ты сейчас один, у себя в саду, шумит ветер… Эта странная фраза: „Свобода начинается с поражения, а победа всегда к чему-то обязывает“.

Пустая страница все еще ждет. Открытое окно, веранда, низкие солнечные лучи, жидкие синие тени, тарелка с яблоками, выйти за ворота, кто-то все еще хочет знать, что же все-таки движет писателем, кто-то все еще хочет знать, где сидит фазан…

Что ты здесь делаешь? (англ.)

Извините. (англ.)

Головная боль… сильная. (англ.)

Я увидел свет из-под вашей двери. Я подумал, что вы еще не спите. (англ.)

Что? (англ.)

Нет, ничего. Один из персонажей. Так вам нужен аспирин? (англ.)

Да, простите. (англ.)

Да, я вам дам. (англ.)

О-о, прекрасно! (англ.)

Что?! (англ.)

Я имею ввиду этот вид. (англ.)

Да, в самом деле. (англ.)

Нет бога кроме Аллаха.

Пойдешь в бар? (англ.)

Я не знаю. (англ.)

Пока. (англ.)