Рю Мураками - Война начинается за морем

Мать все еще спит. Но и во сне она не переставая расчесывает себе грудь и бедра. «Если она увидит, что стало с ее лицом, это убьет ее. Ей ничего не останется, как спокойно ожидать смерти. Я ее знаю — уговаривать и ободрять ее будет бесполезно. Что же делать с этим проклятым зеркалом?»

Молодой человек нерешительно тянется к кусочку покрытого амальгамой стекла. Нет, ни за что он не даст его матери!

Он осторожно берет зеркало, и на мгновение перед ним мелькает его собственная плохо выбритая физиономия. Вдруг мать испускает протяжный стон и поворачивается на бок. «Черт, она просыпается!» Молодой человек чувствует, как по телу бегут мурашки… Мать проводит рукой по своему лицу… потом по шее…

И молодой человек, решившись, что есть сил швыряет маленькое зеркальце об пол.

Звон вдребезги разбитого стекла разрывает тишину. Пациентка у дверей вскрикивает от неожиданности. Молодой человек в ярости набрасывается на осколки и растаптывает их ногами. В дверях появляется голова медсестры.

— В чем дело?

— Нет, ничего особенного! Прошу прощения, я уронил зеркало.

— А-а… Сейчас принесу вам веник.

От вида растоптанного зеркальца почему-то болезненно сжимается сердце и к горлу подступает комок. Женщина на дальней койке опасливо поднимает голову и с грустью смотрит на молодого человека. «По-моему, она все поняла…» Слышится тяжелый вздох, женщина вытягивается на постели и накрывает марлей глаза.

Мать уже проснулась и теперь беспомощно моргает и крутит головой. Ее веки так сильно опухли, что почти не поднимаются. Неужели она заметила?

— Что такое?

— Проснулась?

— Кажется, что-то разбилось?

— Да-а… это я виноват.

— Да что такое?

— О, ничего особенного! Твое зеркальце… видишь ли, оно выскользнуло у меня из рук. Но я сейчас сбегаю куплю тебе новое!

— Ты неважно выглядишь.

— …Не специально же я раскокал его!

— Хоть не поранился?

— Нет, все нормально!

— Смотри, осторожнее со стеклом!.. Если устал, иди домой. Хватит сидеть со мной!

— Ну что ты! Мне удалось придавить пару часиков, так что пока терпимо.

В палату входит медсестра с веником.

— А, спасибо! Оставьте, я сам.

— Вы не порезались? — сестра осматривает его ладони и поворачивается к больной. — Ну а вы как? Кожа воспалена…

Улыбка медленно сползает с ее лица.

— Да, чуть-чуть. Мне уже гораздо лучше!

«Гораздо лучше»… Если бы так!

— Так. Я вам сейчас принесу кое-что.

Медсестра протягивает молодому человеку совок и веник.

— Всю палату, пожалуйста.

«М-да, неслабо я его трахнул… Одни крошки».

— Я сейчас видела такой странный сон! — начинает мать, пока молодой человек ходит кругами по палате и собирает осколки.

— Тебе нельзя много говорить, ты же знаешь.

— Ладно, я чувствую себя нормально… Чешется все только. А когда я говорю, это меня отвлекает!

— Сильно чешется-то?

— Как закончишь подметать, почешешь мне спину?

— Врач говорит, ее нельзя трогать.

— Ах да! Ну ладно, потерпим…

— Лучше я тебя смажу кремом.

— Хорошо-хорошо, дай мне наконец рассказать сон! Все малость полегче.

— Давай, только недолго.

— Значит, так… Нас было трое: я, твой отец и ты. Маленький еще… И темень, темень такая, а мы, значит, переправляемся через реку…

— Вплавь, что ли?

— Нет, на лодке. Сидим, отец за чемоданы держится, а ты мне в руку вцепился.

— А я совсем маленький?

— Да, вот такой!

— Это в войну, что ли?

— И вот мы плывем, дрожим от страха. Ты вот-вот реветь начнешь… А шуметь нельзя, ни-ни: заметят — убьют. Вот плывем, плывем, и вдруг ты шлеп в воду, и течением тебя уносит от лодки… Я не кричала во сне?

— Нет вроде.

— Вот так вот… А зеркало? Ты что, разбил его?

— Ну, разбил, разбил… Что уж теперь.

— Ладно, это не страшно. У нас в передней должно быть еще одно. Принесешь, хорошо?

— Без проблем.

— А вам оно не нужно?

— Да брось ты, мы им почти не пользуемся.

— Я даже во сне услыхала, как разбилось зеркало. И сон сразу сделался цветным… но это было отвратительно.

Медсестра приносит небольшую пластиковую баночку с серой мазью.

— Это от раздражения?

— Да, думаю, это поможет.

Медсестра внимательно оглядывает пол в поисках оставшихся осколков и, не найдя ничего, подходит ко второй пациентке. Она проверяет, хорошо ли закреплена игла, велит женщине укрыться поплотнее и выходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Обнаженная спина матери представляет собой страшное зрелище. Под волдырями видны небольшие нарывчики и запекшаяся кровь.