Джон Кинг - Скинхеды (Skinheads)

Ровно в три Терри нажал на кнопку домофона и стал ждать. Автомат щелкнул, зажужжал, и Терри объявил о доставке посылки из Японии, за которую нужно расписаться Роберту Слетеру. Грубый голос, который его попросил оставить посылку в почтовом ящике, был полон пренебрежения, отчего Терри пришлось объяснять, что посылка довольно срочная, содержимое ее ценно и что компания, которую он представляет, была специально нанята, чтобы доставить ее из рук в руки. Он не мог оставить посылку просто так, без подписи и предъявления документов получателя. Из-за этой посылки он мог лишиться работы, объяснял он. На том конце домофона возникла пауза, больше ничего не сказали, потом раздался щелчек и ворота медленно распахнулись, их черные створки двигались в сторону насаждений с экзотическими растениями, длинные светло-зеленые листья которых были разрезаны золотыми прожилками.

Терри вслушался в шорох гравия под колесами автомобиля, звук был успокаивающим, но Терри не мог притворятся, будто он спокоен, будто он не нервничает. Нервозность – вот все, что было. Он не был испуган, его мысли не расходились в разных направлениях относительно того, что нужно делать. Он вспомнил своего старика, о том, что тот никогда не орал, когда случалось что-то плохое, никогда не угрожал и тем более – не осуждал. Он всегда делал, а не говорил, а делал только то, что было нужно. Люди, которые не знали его достаточно хорошо, наверняка принимали эту его манеру за признак слабости, но сын-то знал правду. Его отец обладал внутренней силой духа, которая не всегда открывалась Терри, но в эту минуту он чувствовал, что часть этой отцовской решительности передалась по наследству и ему. Терри остановил машину у входа в дом, проверил зеркала заднего вида и даже немного обрадовался, когда увидел, что ворота сзади остались открытыми. На фасаде дома были установлены камеры слежения, но ему было уже как-то все равно, он ожидал, что здания таких габаритов должны неплохо охраняться.

Он выключил зажигание и быстро прошагал, не поднимая высоко головы, к входной двери, которая уже была открыта и на пороге было видно мужчину лет 30-ти. Тот был примерно ростом с Терри, но полегче в весе и получше сложенный, с темными волосами, и розовым лицом. Отнять лет так 15, подумал Терри, и можно себе представить кулачную потасовку, но сейчас он не стал ни заморачиваться, ни рисковать, пронес в дом картонную коробку, увидел, как глаза Слэтера проследили за этим его движением, заметил цепочку у него на шее, на ходу пытаясь понять, что же это за человек, с которым в данный момент ему приходится иметь дело, а коробка была длинная и открытая, и он засунул в нее руку и достал содержимое посылки.

Терри направил дробовик в голову Слэтеру, сделал шаг вперед и прижал стволы к его переносице, чтобы тот в прямом смысле слова прочувствовал холодную металлическую реальность происходящего.

Проигрывающей стороне тоже нужно хоть как-то себя проявлять время от времени, чтоб хоть немного сравнять позиции с выигрывающей стороной. Джордж прекрасно понимал, какой счет и кто ведет. Особого смысла выебываться не было. В войне главное – выиграть, а не принять участие. Это не футбол, не какое-то там соревнование на приз. Это мясорубка. Когда Терри было 15 лет, в драках со старшими парнями ему был важен результат, больше ничего. Младшим ведь всегда хочется быть наравне со старшими, особенно это было важно в истории с тем парнем, который пытался умыкнуть у него Эйприл. Смешно, сейчас он даже не мог вспомнить его имени, и пусть вся эта история ни к чему не привела, Терри всегда лез из кожи вон, только бы не оказаться проигравшим. Сейчас ему было 50, у него была пушка, прям как Гарри Мэй. Все потому, что ты достиг того состояния, когда тебе постоянно нужно доказывать молодым и атлетически сложенным парням, что ты еще на что-то способен. Эта пушка, опять, как своего рода подстраховка. Слэтер – как раз был таким парнем, поэтому подстраховка необходима. Победителем может стать только один из них. И поэтому у Терри не было ни сомнений, ни угрызений совести.

Руки парня висели вдоль тела в то время, как он пытался успокоить незнакомца, отступая назад по миллиметру, в ту сторону, куда ему кивками без слов, указывал Терри – «повернись спиной», «руки вверх» – как из какого-то кино про войну.

Терри вдруг привиделся его старик на французской земле, уставленные на него винтовки. Кто знает, что произошло потом. Должно быть, ему было чертовски страшно, стоял и думал о том, что его расстреляют, закопают в кустах, но вместо этого его отослали в концлагерь, где он был с остальными англичанами. Но Терри отлично помнил, как отец кричал в темноте – то ли вспомнил своих сгоревших приятелей, то ли это рухнул сбитый бомбардировщик, если это вообще возможно, выкупили ли отца из лагеря, был ли он ранен, может немцы застрелили у него на глазах кого-то из друзей и теперь отец не может избавиться от призраков пережитого, точно так же, как Терри не мог избавиться от призраков автокатастрофы, в которой разбилась Эйприл. Бывали времена, когда ужасы этих воспоминаний врывались, сжимали тисками и творили хаос в его голове.