Чарли Уильямс - Сигареты и пиво

— Что? Да не, я…

— Все, заткнись, а то закричу. Насколько я знаю, это сделал ты. И все остальное тоже. А теперь уебывай, тебе вход воспрещен.

Это было ни хуя не честно. На самом-то деле все это натворил Фин. Он тогда совсем слетал с катушек от бухла, впрочем, все правильно, мы ж тогда еще пацанами были. Но друзья всегда вместе, даже если один из них уебок, а второй оказывается мудаком. Так что выгнали нас втроем. Но я ни хуя не собирался объяснять все это Жирной Сандре. Вместо этого вытащил бумажник и начал в нем копаться, так, чтобы она не видела содержимого.

— Сколько? — спросил я, глядя прямо ей в глаза. Она пялилась на мой бумажник и облизывала губы.

— А сколько есть? — спросила она вдруг совершенно нормальным голосом.

На самом деле в бумажнике было шесть старых букмекерских квитанций, пара бумажек с телефонами телок, фотография моей “Капри”, когда я ее только купил, и пятерка. А пятерку она не получит. Зарплата только завтра, а какие-то бабки всегда должны быть при себе.

— Пятьдесят. Нормально?

— Ну да. — Улыбка у нее вышла почти красивой. Ну, если крепко закрыть глаза, может такой показаться, да. — Ну… — выдавила она, придя в себя и опустив уголки рта. — Если это все, что ты можешь себе позволить…

Я выудил из кармана 50 пенсов и положил перед ней. Потом послал ей воздушный поцелуй и двинул дальше. Она принялась орать как резаная, но я на это просто забил. Пора завязывать страдать фигней и сосредоточиться на работе.

Основная часть зала — большое квадратное пространство, посреди которого торчит касса. Было еще три прохода, заставленых автоматами, в основном теми, которые на деньги, но была еще парочка пинболов и стрелялок. Я пошел по первому проходу, по пути рассматривая детишек, прилипших к автоматам. Эти штуки сильно прогрессировали с тех пор, как я сам был пацаном. Тогда было максимум 10 пенсов, еще можно было поставить 2 и 5. А сейчас большинство стоило 20, натуральная обдираловка, я считаю. Где же эта пацанва найдет столько бабок, чтобы весь день торчать у автоматов? Да епть, там же, где добывали эти бабки в свое время я и все остальные — своруют что-нибудь, хули там.

— Браток, прикурить не найдется?

Я обернулся. Передо мной стоял грязный, мелкий и тощий пацан в черном бомбере и с жирными волосами — таким хочется с ходу двинуть в ухо, просто чтобы посмотреть, как их уносит воздушным потоком.

— Ты кого тут братком назвал? — спросил я. Он пожал плечами и хотел было отвалить.

— Да ладно те, браток. Я тока спросил. — Я схватил его за рукав. — Где та телка, которая только что сюда вошла?

— Телка? Тут баб вообще нет. Отцепись от меня.

— Ты мне мозг не еби, мудак недоделанный. Она сюда зашла минут пять назад, не больше.

— Ладно, ладно. Волосы отпусти. Больно же, пиздец. Ой, блядь… — он потер репу, потом наклонился вперед и зашептал: — Единственная телка тут — это Мона, она вон там, у пинбола. Только ты от нее ниче не получишь, хе-хе…

— Ты, бля, че это имеешь в виду, мелкий…

— Ай… отпусти… Я про то, что ей не засадишь. Она не продается.

— Ты в этом уверен, а?

— Ага, уверен… бли-ин!

— А ты знаешь, кто я, а?

— Само собой. Ройстон Б…

— Ройстон Блэйк, на хер. И я могу засадить кому угодно. Усвоил?

— Ну да, да. Ухо отпусти.

— Так че она тут делает, если не продается?

— Она… ээ… чесе гря, не знаю.

— Не знаешь? Хватит заливать. А ну колись.

— Сам ее спроси.

— Слушай ты, недоносок ебаный… — я схватил его за лодыжку и рванул вверх. На ковер посыпались двадцати- и десятипенсовики. Тут же подскочило с полдюжины других пацанов, которые мигом все похватали, даже не глядя на попавшего в беду камрада. Я держал его одной рукой, а другой прикуривал и разглядывал пацанов. Почти все были такие же тощие, как и тот, которого я держал. Не то что в мое время, когда нужно было родиться с кирпичами и минометом в крови, просто чтобы пройти мимо зала игровых автоматов. Либо народ тут совсем измельчал, либо автоматы стали привлекать публику классом пониже. И, судя по некоторым молодым дерьмоедам, с которыми мне приходилось сталкиваться у дверей “Хопперз”, ближе к истине был второй вариант.

Я отпустил его лодыжку, и он рухнул головой вниз. Немного повалялся, потирая голову, но как только я отвернулся, вскочил на ноги и слился. Пока я шел к последнему проходу, он мне что-то орал от двери, но мне было посрать. Я уже показал ему, кто в Манджеле босс. Кроме того, именно в тот момент я заметил ее, она делилась конфетами со своими корешами.