Чарльз Буковски - Фактотум

Серая продолговатая коробка с кистями по-прежнему лежала в урне. Там, куда я ее положил. Я взвесил ее на руке. Судя по всему, кисти были на месте. Я сунул коробку за пазуху. Она соскользнула — упала, обрушилась, съехала — вниз и уютно прижалась к моему животу. Все, теперь можно было идти домой.

А потом у нас появилась новая сотрудница. Молоденькая японка. Я не знаю, откуда взялась эта странная идея, но я уже очень давно пребываю в уверенности, что, когда все плохое закончится, когда пройдут все печали и горести, в моей жизни появится молоденькая японка, и мы будем жить долго и счастливо. Ну, не то чтобы счастливо, но без напрягов. Мы будем заботиться друг о друге и понимать друг друга с полуслова. Мне нравятся японские женщины. У них очень красивое строение кости. И еще мне безумно нравятся их лица. Форма черепа, нежная тонкая кожа, которая как будто натягивается с годами и становится все более упругой — как кожа на туго натянутом барабане. Это так восхитительно. Американские женщины не становятся краше с годами: их лица стареют и обвисают и в итоге разваливаются на части. У них даже задницы разваливаются на части и теряют всяческую привлекательность. Ну и конечно, нельзя не сказать о культурных различиях. Японские женщины обладают врожденным интуитивным знанием: они понимают и прошлое, и настоящее, и будущее. Назовем это мудростью. Японские женщины сдержанны и спокойны, их не страшат трудности жизни. В то время как американские женщины живут только сегодняшним днем и впадают в истерику всякий раз, когда что-то не ладится.

Поэтому я сразу проникся симпатией к новой девочке. Мы с Джан по-прежнему крепко бухали, практически каждый вечер, и я постоянно ходил отупевший и мутный, но при этом в мозгах была странная воздушная легкость, и мысли кружились в причудливых завихрениях и влекли к дерзновенным порывам. Так что когда эта японская девочка в первый раз принесла мне заказы, я сказал ей:

— Давай познакомимся поближе. Я хочу тебя поцеловать.

— Что?

— Ты слышала что.

Она ушла. Я заметил, что она немного прихрамывает. Это было символистично: вековая боль, груз столетий…

Я не давал ей прохода. Вел себя как накачавшийся пивом, сексуально озабоченный житель глубинки, пытающийся обольстить симпатичную соседку в международном автобусе, проезжающем через Техас. Она была заинтригована моим маниакальным напором — она понимала природу моего безумия. Я очаровывал ее, сам того не сознавая.

Однажды нам позвонил клиент и спросил, есть ли у нас в магазине ПВА в банках емкостью по галлону, и моя обольстительная японка пошла на склад проверять, есть он у нас или нет. Она рассматривала коробки, составленные в углу, и я подошел и спросил, не нужна ли ей помощь.

Она сказала:

— Я ищу клей 2-G.

— 2-G, — повторил я задумчиво и приобнял ее за талию. — У нас все получится, вот увидишь. Ты — воплощенная мудрость веков. А я — это я. Мы с тобой созданы друг для друга.

Она захихикала, в точности как американская женщина.

— Ты чего? — удивился я. — Японские девушки так не делают.

Она прижалась ко мне. Я подтолкнул ее чуть вперед и бережно усадил на коробки с краской. Потом уложил ее на спину, взгромоздился сверху, и мы принялись целоваться. Я уже задрал ее платье, и тут вошел Дэнни. Он работал у нас продавцом. Дэнни был девственником. По вечерам посещал изостудию, по ночам рисовал, а потом ходил сонный весь день. Он не смог бы отличить произведение искусства от сигаретных бычков даже под страхом смерти.

— Что вы тут делаете? — спросил он, а потом изменился в лице и выскочил за дверь.

На следующий день Бад вызвал меня к себе в кабинет.

— Знаете, нам придется уволить вас обоих.

— Она ни в чем не виновата.

— Она была с вами на складе.

— Я ее соблазнил.

— По словам Дэнни, она не особенно сопротивлялась соблазну.

— Да что Дэнни знает о сопротивлении соблазну? Если он сам хоть на что-то и соблазнялся, то только на собственный правый кулак.

— Он вас видел.

— Да что он видел?! Я даже трусы с нее снять не успел.

— У нас приличная фирма. И в рабочее время сотрудники должны работать.

— И Мэри Лу в том числе?

— Я принял вас на работу, потому что подумал, что вы достойны доверия.

— Большое спасибо. А теперь меня увольняют за попытку заправить хромой узкоглазой скво на коробках с якобы эмалевой краской, которую вы, между прочим, продаете художественному факультету городского колледжа, выдавая за настоящую. Мне бы следовало сообщить о ваших сомнительных махинациях в местное отделение Бюро по совершенствованию бизнеса.