Джо Фауст - Дьяволы Фермана

— Подруга, — сказала она наконец. — Мы вместе снимаем квартиру.

— Тогда скажи мне, — попросил я, — она всегда так заботится о людях?

— Только если ты ей понравился, — напрямик заявила Моллен. — Если же нет — она не испытывает жалости. И не берет пленных. Вот и весь сказ.

Я попытался облизать губы, хотя язык был слишком сух. Судя по тону ее голоса, Моллен вложила в слова немалую долю своего личного отношения к проблеме.

— Однажды, — продолжала Моллен, — она привела домой парня из агентства, какого-то своего коллегу из вычислительного департамента. Он выглядел так же плохо, как ты. Может, немного хуже. — Она помедлила, вглядываясь в мое лицо. — Не смотри на меня этим жалостливым щенячьим взглядом. Ничего такого не случилось.

Моллен снова меня подловила.

— Она сделала это только потому, что пожалела парня. Она понимала, что сам он ни за что не доберется домой. И еще у него будут крупные неприятности, поскольку он не сумеет ничего объяснить своей жене. Да-да, Боддеккер, своей жене. Так что она оставила его здесь спать и попросила еще одного знакомого парня перезвонить жене и сочинить историю о какой-то срочной работе в офисе. Однако наутро все было совсем иначе. Как я сказала, ее вовсе не привлекал этот парень, она просто пожалела его. То есть она не залезала к нему в постель, если ты понимаешь, о чем я…

Моллен замолчала и улыбнулась своим воспоминаниям.

— Тем утром она поджарила самый громкий омлет в истории кулинарии. Она взяла сковороду, крышку и начала бить ими друг о друга. А парень, конечно, пришел в неописуемую ярость, потому что голова у него и без того гудела. Когда она дала бедняге этот омлет, его чуть не вывернуло прямо в тарелку. А Хонникер размахивает сковородкой у него перед носом и говорит: «Надеюсь, ты правильно истолковал мои действия. Это только акт взаимовыручки между коллегами — и ничего более. И если ты примешься об этом трепаться, я позвоню твоей жене и расскажу ей много-много пикантных подробностей». — Моллен рассмеялась. — Можешь считать себя счастливчиком.

— Ты хочешь сказать, что мне с ее стороны ничего не угрожает?

— И лучше бы тебе ее не разочаровать. Потому что иначе ты будешь иметь дело со мной.

Я выдавил из себя смешок.

— Верю.

Закрыв глаза, я откинулся на подушку. Послышался шорох: Моллен перемещалась по комнате.

— Я слышала, ты отличный специалист, — сказала она. Я поднял руку и загородил глаза предплечьем.

— В самом деле?

— Ты создал этот фермановской ролик, не так ли? — Новый шорох. Я не мог понять, что она делает. — И еще я слышала, что ты курируешь контракт с музыкальной группой. А ведь до недавних пор это делали только «старики».

— Ты, кажется, наслышана обо мне, — сказал я, придавая голосу вопросительные интонации.

— Ну, ты — не основная ее тема, — уверила меня Моллен. — Хотя, несомненно, находишься в первой десятке.

Мы помолчали.

— Что касается группы… что ж, у меня не было выбора.

— А что за группа?

Я уже почти смирился с тем, что эти ребята будут преследовать меня до конца моей карьеры в Пембрук-Холле.

– «С-П-Б».

— Кто это?

Я поднял голову и уставился на Моллен.

— Шутишь. Ты что, их не знаешь? Моллен покачала головой.

— Ну… — Когда я взялся за ролик, то велел Дансигер произвести исследование их дискографии. Так что теперь легко выдал необходимую информацию. — «Старые песни Битлз», — объяснил я. — Леннон, Зак Старк, некто по имени Маккартни и еще один парень, Джордж Харрисон. Они выпустили несколько хитов в начале века. Например «Эй, Джон» и «Детка, детка, детка, детка».

Моллен пожала плечами.

— Я не разбираюсь в таких вещах.

— Поверь мне, — сказал я. — Я тоже не фанат «С-П-Б». Моллен рассмеялась. Кажется, еще остались в нашем

мире люди, для которых подобная шутка будет новой.

— Лично я полагаю, что Дьяволы Фермана — ролик для «Мира Нанотехнологий» — венец моего творения. Эта кампания обеспечит мне…

— Обеспечит тебе что?

Я похолодел. Я намеревался сказать: «Обеспечит мне популярность, поскольку „Рекламный век“ желает взять у меня интервью». Но моя популярность еще под большим вопросом. Интервью-то пока не состоялось. И не состоится, если я останусь здесь и буду дальше трепаться с Моллен. «Старики» впадут в ярость, и я смогу лишь помахать ручкой дому в Принстоне…

— Проблема, — сказал я. — Мне нужно уйти.

Я откинул одеяло и встал. Тысячи раскаленных игл вонзились мне в мозг, и я упал на кровать, словно привязанный к ней невидимыми нитями.