Джон Кинг: Человеческий панк

Так что мы окрестили старика Смайлза Сталиным, для комплекта с Гитлером.

— На что там пялится Майор? — спросил Дэйв, глядя в окно.

Я сказал, что он нашёл кучу собачьего говна. Чарли Мэй только что прошёл мимо со своей овчаркой, и теперь Майор складывает два и два. Я спросил Дэйва, слышал ли он, как треснул череп того парня, когда Хан зарядил ему бутсом?

— Думал, сблюю, — сказал Смайлз.

Я кивнул, и Дэйв покрутил пальцем у виска.

— Во бригада дрочил, — засмеялся Крис. Тощий мудак.

— И что Майор намеревается делать, собрать кучу и оттащить домой в качестве вещдока? — спросил Дэйв, открыв окно и высунув голову, он решил, что пора развлечься.

— Не надо, Дэйв, — беспокойно сказал Смайлз, — он расскажет моему старику, и тот узнает, что вы тут тусовались.

Бояться собственного отца неправильно. Дэйв закрыл окно. Дошло. Мы не используем имя Сталин при Смайлзе, учитывая, что после смерти матери отец — это вся его семья, ведь Тони, брат, во-первых, старше, а во-вторых, вечно или на работе, или в пабе. Опять же, если сравнивать со старшим братом Хана, Сталин — воплощённое миролюбие и всепрощение, так что, похоже, каждого козла кто-нибудь да перекозлит. Несложно разобраться, почему Хан отмороженный, его отец — хозяин магазина, сноб-бизнесмен, которому от сына нужны только хорошие оценки за семестр. Этим Хан старика ни разу не порадовал, так что тот каждый разхватается за ремень, а пряжка у ремня внушительная. Говорят, в душе после футбола на нём видели ожоги от сигарет, но он на год старше, так что сам я ничего не видел. Баулер вроде был там, проверял, чтобы ребята вымыли подмышки, и спросил насчёт ожогов, но Хан чем-то отговорился, и Баулер решил не развивать тему. Остальные учителя тоже должны были что-нибудь заметить, но физруки — бригада мудаков, я бы даже сказал, мудозвонов.

Но вообще-то мерзко, когда тебя жгут сигаретами, а ты остаёшься наедине со своими проблемами.

— Во сколько твой отец придёт домой? — спрашивает Дэйв.

— В полвосьмого. У него сегодня сверхурочные.

— Ништяк, значит, тема сегодня есть, — Дэйв со смехом достаёт из кармана бутылочку рома.

Сталин часто работает сверхурочно, так что у Смайлза и Тони достаточно свободы, правда, приходится самим себе готовить и стирать, делать то, чем обычно занимается мать. Если они выходят за рамки, Сталин пинками загоняет их обратно, но, надо признать, ремнём не пользуется. Если к его приходу тарелки не вымыты и не поставлены на место, он пускает в ход кулаки, или если в гостиной что-то не на месте, им опять же достаётся, он однажды отметелил Тони, когда его стошнило и он заляпал весь туалет.

Тони уже вырос и может дать сдачи, и Сталин знает это, так что они держатся подальше друг от друга. И от того, что Тони так редко бывает дома, Смайлзу достаётся больше законной половины побоев. Он лёгкая жертва, а как только ты впервые пойдешь погонять с пацанами в футбол или просто потусить на спортплощадке, ты узнаешь, что люди первым делом набрасываются на лёгкие жертвы. Не надо быть особо умным, чтобы это понять. Я так себе думаю, Сталин — ещё один мудозвон, типа старика Хана. Тут мы с Дэйвом и Крисом сходимся. Иногда я мечтаю, как раздобуду обрез и снесу ему башню, но понимаю, что я так никогда не сделаю. С одной стороны, очко сыграет, с другой — Смайлз остался бы сиротой.

— Блин, на вкус — моча, — вопит Крис, выплёвывая ром на ковёр.

— Ну, бля, — говорит Смайлз. — Ты чего учудил? Останется охрененное пятно.

Он идёт на кухню и возвращается с тряпками, опускается на колени и начинает оттирать ром. Крис тоже берёт тряпку и включается в процесс.

— Так ты чего это?

— Штука омерзительная. Не ожидал, честное слово.

— Пипец. Отец сразу заметит, как придёт. Они трут ещё активнее.

— А откуда ты знаешь вкус мочи? — спрашивает Дэйв, он сидит сзади, задрав ноги вверх, и ржёт.

Крис и Смайлз минут десять пидорасят ковёр, мы с Дэйвом даём им советы, передавая бутылку друг другу. Похоже, жидкость не очень-то собирается кончаться. Крис был прав. Вкус ужасный. Я касаюсь губами бутылки и притворяюсь, что глотнул, и возвращаю бутылку Дэйву. Это его понтовка, что он спёр бутылку у отца, но главный вор у нас Крис, он тащит всё, от сникерсов и попкорна до «Моррисов Миноров» и «Фордов Капри» [4] Марки автомобилей. .

Он мнит себя бандитом, ему нравится такая репутация.

— Я надыбал кой-чего получше, — хвастается Крис, когда ковёр очищен. — Гораздо, гораздо лучше.

Он лезет в трусы, и Дэйв спрашивает, мол, достанешь свой перец? Крис щерится и достаёт пакетик. Кладёт его на стол и открывает. Внутри порошок, и сначала я думаю, что это кокаин, я о нём читал, но я понимаю, что вряд ли это он. Кокс — дурь богатых, он не вписывается в наш имидж панк-рокеров в бутсах. Может, героин, но это наркота хиппи, наркота неудачников, тоже не к нам. Стоит сходить к доктору на анализ крови и посмотреть на его иглу — и уже становится плохо. Мы ненавидим высокомерных дрочил и вонючих студентов-хиппи, так что в остатке — спид, дешёвая и весёлая дурь, быстрая и яростная, и Крис говорит, да, это оно, когда мы придвигаемся поближе. Никто из нас раньше не пробовал сульфат, но мы в курсе, что это наркотик панков.