Джон Кинг - Человеческий панк

— Долбоёб, — говорит Дэйв. — Это тебе не шоколадки тырить.

— Да иди ты, больно же, вообще. Сам веди, раз такой умный, — Крис вертится на сиденье, уже собирается отказаться, но тут Смайлз орёт так, что у нас у всех душа уходит в пятки, и показывает на трёх парней, которые возникли посередине дороги. Крис снова пригибается, движок оживает. Он с хрустом втыкает первую, тачка дёргается, задевает фургон, который стоит перед нами, чуть не глохнет, сбивает с ног первого мужика, здоровенного жуткого урода — вот он уже сползает по капоту. Крис выжимает сцепление, стоит с работающим двигателем.

— С ним всё нормально? — спрашивает он. — Я его, блядь, убил, что ли? Он мёртв?

Нет, он жив. В нескольких дюймах от Смайлза появляется расплющенная об стекло рожа и орёт, что у него есть отвертка и он собирается повертеть ему в мозгах, потом замечает меня и сообщает, что отстрогает мне яйца стамеской. Дальше этот плотник лезет в карман и начинает долбить по стеклу. То ли отверткой, то ли стамеской, то ли просто ножом. Неважно. Одно другого не слаще.

— Он псих! — вопит Дэйв. — Псих ебаный, да он нам сейчас головы, блядь, оторвёт!

Я пожимаю плечами и улыбаюсь, чтобы дать чуваку понять — если кто-то угоняет его новенький «Форд», то я тут точно ни при чём. Просто так уж сложилось, что я в этот самый момент оказался на заднем сиденье тачки, на которую он столько копил, работал по выходным и так далее. Это вообще случайность.

— Дави на газ! — кричит Дэйв. — Твою мать! Он нас прикончит! Какого хрена ты встал?

Крис разгоняется, и за две секунды Дэйв превращается из перетрусившего вора в крутого типа. Он опускает стекло — паника отменяется, мы в безопасности — выставляет руку и жестами сообщает мужику, что он рогоносец и онанист. Крис останавливается на перекрёстке, пропускает машину — блестящий «Триумф», который будто плывёт по дороге, за рулём — обалделая старушенция. Дэйв кричит, чтобы она поторапливалась, только без толку, потому что она слепая, глухая и полчаса примеривается к повороту перед тем, как в него въехать. С Дэйвом внезапно происходит обратная перемена. Я оборачиваюсь и вижу, что хозяин и его дружки нас почти догнали. Они здоровенные и злые, и похоже, что наши дела плохи. Дэйв поднимает стекло, запирает дверь, и все, кроме Криса, видят, как горизонт заслоняют пивные животы и три красные рожи; настроение резко падает. Лицо Дэйва — просто нечто, потому что после того, как он помахал им на прощание ручкой, он явно первый на очереди. За нас они примутся уже потом. «ОТОРВУТ ТЕБЕ БАШКУ НА ХРЕН», — стучит у меня в ушах, но я не дергаюсь.

— Сматываемся, — кричит Дэйв. — Жми, блядь!

Они уже подбежали к тачке, дёргают за ручку двери со стороны Дэйва, один заносит кулак, чтобы разбить стекло, и тут Крис решает послушаться Дэйва, жмёт на педаль, и тачка вылетает на перекресток. Мы проносимся по дуге, подрезаем «Триумф», Крис выпрямляет тачку и ржёт, как чокнутый. Смотрит в зеркало и заходится ещё сильнее — говорит, от наших колёс остались полосы на асфальте, и теперь мы едем на лысых шинах. Действительно, чувствуется исчезающий запах палёной резины. Я оглядываюсь — те трое стоят далеко позади, маленькие фигурки, опираются ладонями на колени, чтобы отдышаться.

— Видел их морды? — заводится Крис. — Как они на нас смотрели, когда мы уезжали. Они-то думали, нам уже пиздец. И ты, Дэйв. Вот уж кто обосрался. Такую кучу наложил — можно поля удобрять. Главное, чтобы лопату дали. И рожа у тебя была просто пиздец. В жизни не забуду. Вот ведь пиздец.

Дэйв прислоняет голову к стойке двери. Не открывая рта и тяжело дыша, смотрит наружу.

— Они успели нас рассмотреть, — говорит Смайлз.

— Да ну их в жопу, — решает Крис. — Все равно они нас не знают.

— Но могут найти, — говорит Смайлз. — Слау тебе не Лондон и не Ливерпуль.

— Да отъебись ты уже, — вдруг раздражённо орёт Крис, что совершенно на него не похоже, особенно в разговоре со Смайлзом.

Смайлз замолкает. Вообще-то, к нему особое отношение. Из-за мамы и так далее.

— Не волнуйся, — говорит Крис. — Всё нормально.

— Они ничего не докажут, — говорит Дэйв. Ну прямо дитя. Как будто они будут обращаться по этому поводу в суд.

— Короче, пошли они в жопу, — говорит Крис и пригибается к рулю, проносясь мимо домов, мимо светофора, на красный, всего в паре футов от выехавшего сбоку фургона.

— Дай мне выйти, — ноет Дэйв. — Отъебись.

Мы прочищаем Крису мозги, и он обещает останавливаться на красный, Слау остаётся позади, бутылка переходит из рук в руки, проносимся мимо моей работы, вниз по склону холма, туда, где Оксфорд-Роуд пересекает Западную авеню, тягачи с прицепами и грузовики, припаркованные в Денхэме, вверх по склону к Аксбриджскому цирку, проезжаем светящийся «Мастер Пивовар», пустой перекрёсток, линию жёлтых огней по краю аэродрома Нортхолт [11] Военный аэродром на западе Лондона. , следы от них дрожат на стекле, мы передаём друг другу бутылку, Дэйв суёт кассету в проигрыватель, «In The City» the Jam настраивает нас на прорыв в самый центр Лондона, и Крис уже не ошибается с передачами, Кортина идёт плавно, мы пробиваемся по крайней полосе, обходим тачки куда лучше нашей, подрезаем блестящий Ровер, сбрасываем скорость на повороте Польского военного мемориала, разгоняемся, снова замедляемся на следующем перекрёстке и куске дороги, который ремонтируют, окна открыты и в лицо бьёт свежий воздух, ещё несколько остановок — и мы на Хэнгер Лейн, скрываемся в тоннеле на пару секунд и вылетаем наружу, двадцать пять минут прошло с момента, как мы влезли в тачку в Слау, готовясь сматываться оттуда.