Джон Кинг - Человеческий панк

— Туда бы ещё воды, и я впаду в неистовство.

Мы идём на большое колесо обозрения, и оно стартует, крутящаяся временная капсула, которая поднимает нас в вечернее небо, тёмное и холодное; огни разбросаны вокруг нас, автострада слева, полоса мерцающего красного и яркого белого, Замок Виндзор в отдалении, тёмная каменная глыба на горизонте, королева в своей конторе, и солдаты в её гарнизоне; она считает золото, а они надраивают свои кожаные сапоги перед ночным бухаловом, так же, как палаточники вертят медь и серебро, стригут бабло, и скорость нарастает, маленький жилистый мужичок за пультом; всё сливается, тысячи фонарей теряют яркость, ветер разносит запах гамбургеров и хот-догов, движение колеса размывает формы; детишки держатся за руки мам и пап, им страшно потеряться в толпе, они роняют золотых рыбок, возбуждённые шумом и звуками; взрослые боятся, что педофилы выскочат из газет и украдут их детей, утащат их прочь, как якобы должны были их таскать цыгане в старые времена; наш мотор в отличном состоянии, крутится быстрее, и детали палаток, фургонов, машин, фур, людей теряются, красный и зелёный, голубой и жёлтый, оранжевый и лимонный превращаются в колышущееся болото белого света; и каждый раз, когда мы пролетаем мимо мужичка за пультом, его лицо размывается чуть сильнее, пока не остаётся ничего, просто пятно воска, и образы вламываются друг в друга, лица трескаются от ветра; роскошь растворяется, остаются те же старые добрые предметы первой необходимости, ничего не изменилось; Смайлз рядом со мной орёт во всё горло, колесо обозрения в лучшем состоянии, чем когда мы были детьми, и оно сломалось, замедленный повтор ускоряется; теперь всё стало быстрее и мутнее, острые грани затупились, хотя кое-где осталась острота, колесо обозрения — это высокотехничная хаотичная поездка, она всю дорогу месит наши мозги; я поворачиваюсь и вижу череп Смайлза, обтянутый плотью, кости выпирают наружу, высоко в небе хлопает глазами, боится воды; крики девочек впереди прорезают воздух, возвращают меня назад, тошнота медленно вертится в желудке, она всё сильнее, скорость выдувает из головы все мысли; я жду, пока закончится заезд, Смайлз вопит рядом со мной, смеётся, мотор замедляется, миллиарды шикарных углов съемки и специальных эффектов, фотографии научились лгать, ретушировать прошлое и будущее, двухсекундные вставки для детского телевидения, технология захватывает контроль; форма превыше содержания, яркий свет и побольше комфорта, только прибыль, прибыль, прибыль; машина работает гладко, дизайнер жизни и дизайнер политики, наше время кончается, колесо замедляется, нетерпеливая очередь ждёт, фонари приобретают форму, лицо мужичка снова проявляется; Люк смеётся, мы останавливаемся и ждём своей очереди, музыка слышна ясно, чёткие запахи, смотрю на палатки, фургоны, машины, грузовики, людей, шум генераторов, двигаемся вперёд, заходят, выходят, решётка открыта, и мы вываливаемся, и счастливая парочка занимает наше место.

— Я бы ещё разок прокатился, — задумчиво говорит Люк. — Всегда хотел покататься на колесе обозрения.

Он вполне может ещё раз проехать один. Я вижу Сару у палатки, плюшевые медведи и пластмассовые банки конфет стоят на квадратных деревянных чурбачках. Она одна, кидает кольца и мажет по призам. Я подмигиваю Люку и подхожу к ней сзади, хватаю её за талию и поднимаю в воздух. Она кричит и пытается повернуться. Я отпускаю её.

— Хуя се, — говорит она. И смеётся, когда выясняется, что это я.

— Ты сказала «хуя», — звонким голосом говорит пацан, он стоит перед ней, и я не мог его заметить. — Нельзя говорить такие слова.

Сара краснеет.

— Это Джимми. Мой сын.

Пацан прижимается к маме, стесняется, на нём английская рубашка и кроссовки с монстрами по бокам. Я думаю о сыне Криса, Даррене, который носит такую же рубашку, похожая манера разговора, у обоих выбритые головы, стрижка номер два в нации скинхедов. Песня The Undertones, «Jimmy Jimmy», проносится у меня в голове, но с Джимми всё в порядке, пареньку Сары не понадобится скорая помощь.

— Поздоровайся с Джо.

Он разглядывает свои ботинки.

— Давай, скажи «привет».

— Привет.

Он стесняется и смотрит только на маму. Я представляю Люка.

— Привет, Люк. Скажи «привет» Люку.

— Привет, Люк. Мама, я хочу ещё раз побросать кольца.

— Я сказала, только раз. Это слишком дорого. Мы через минуту пойдём домой. Я тебя предупреждала, когда мы пришли, так что не спорь, или больше я тебя сюда не поведу. Будешь себя хорошо вести, куплю тебе картошку фри.