Ричард Хелл - Погнали

Ну, не гожусь я на роль героя. Даже в собственной книге.

Эх, был бы косяк…

Встаю, подхожу к окну и раздвигаю задернутые занавески.

Открывшийся вид, мое одиночество и остаточное воздействие метадона – все это вкупе создает ощущение шаткого рассеянного равновесия.

Окно выходит на задний двор мотеля, огороженный забором. За забором – еще один двор и маленький оштукатуренный домик. Яркое солнце освещает густой кустарник, над которым порхают птицы и бабочки. Зелень буквально бурлит жизнью – как алхимический тигель, где происходит непонятная и удивительная трансформация. Из белого домика за забором выходит женщина с большой корзиной в руках. Симпатичная женщина, миловидная. Но одета – не очень: простенько, бедно. С виду – несчастная и потерянная. На веревках сушится белье, и я думал, что женщина будет его снимать, но она ставит корзину на землю и собирает в нее игрушки, разбросанные по двору. У меня сжимается сердце. Я люблю эту женщину. Гораздо проще любить человека на расстоянии, думаю я. Избитая мысль. Полжизни за косяк.

Теперь я думаю про Дженнифер. Надо бы пообщаться с ней наедине, так чтобы Крисса не знала. Только захочет ли Дженнифер? Но это легко проверить – вот взять и прямо сейчас пойти к ней. Вдохновляющая идея. Но тут меня вдруг пробивает: я как ребенок, которого мама с папой оставили одного дома, или как лабораторная крыса – хочу, чтобы меня похвалили и дали вкусненького, и не хочу, чтобы меня наказали. Какого хрена. Я просто хочу курнуть травки. Меня тошнит от себя, от всех этих мыслей и вообще от всего.

Иду в ванную – ополоснуться.

Выхожу во двор при мотеле, как Одинокий Рейнджер в предвкушении новых опасностей и приключений. [прим.переводчика: Одинокий рейнджер, Lone Ranger, Персонаж популярного сериала в жанре вестерна, сначала на радио (с 1933), а позже на телевидении (1949-61); благородный, неустрашимый и находчивый герой в маске, борец за справедливость в Техасе.]

За конторкой портье никого нет, но там за стойкой есть дверь, и через пару секунд оттуда выходит Дженнифер.

– На самом деле, ты не Билли Бернхард, – говорит она. – Ты Билли Мад.

– А кто ты на самом деле?

– Я – это я, – говорит она. Похоже, мой остроумный ответ не произвел на нее впечатления.

– У меня тут проблема, и я подумал, а вдруг ты сможешь помочь. В общем, хотелось бы раскуриться. Не знаешь, где можно достать?

– В смысле, травы покурить?

– Ага.

– У меня есть с собой. Будешь? – На ней короткое легкое платье с гавайским рисунком, и она босиком.

– Ага…

– Ну, пойдем, – говорит она и открывает дверь в заднюю комнату.

Я подныриваю под стойкой и иду следом за Дженнифер.

– Я бы еще прикупил на потом.

– Сначала попробуй, а то вдруг не понравится.

– Ладно, как скажешь.

Комната за стойкой портье напоминает притон где-нибудь в пригороде: большой мягкий диван у дальней стены, два кресла. Низкий кофейный столик с кипой старых журналов. Окно выходит на улицу, занавески задернуты, но не до конца. Дженнифер закрывает дверь, подходит к окну и поплотнее сдвигает тюль. Я стою над диваном. В горле немного першит от предвкушения – мы остались с ней наедине. Она подходит к дивану, и мы садимся.

Из– под журналов на столике Дженнифер выуживает косяк -уже забитый и готовый к употреблению, – и закуривает.

– Вы просто так приехали или по делу? – спрашивает она. – А это что, твоя девушка?

Я включаюсь в игру. Главное, чтобы она поняла, что я очень даже непрочь заняться с ней сексом, но если у нас ничего не будет, я не слишком расстроюсь. И это – чистая правда. Я давно пришел к выводу, что, если тебе не дают, то не стоит особенно напрягаться. С тем же успехом я могу просто с ней пообщаться, запечатлеть в памяти ее образ, а потом подрочить в одиночестве.

Но меня уже постепенно охватывает истома – сладкая и тягучая, как сироп, – когда мне хочется расплескаться этим самым сиропом по ее губам, и глазам, и волосам, по ее бедрам, ногам, по всему ее телу, и она будет вдыхать эту липкую сладость, и глотать, и глотать… пока не выпьет меня всего. У меня уже встало, и когда Дженнифер поднимается и идет к окну, чтобы поплотнее задернуть и занавески тоже, я это воспринимаю вполне однозначно: сейчас у нас что-то будет. Пока Дженнифер стоит ко мне спиной, я потихонечку запускаю руку себе в штаны и поправляю напрягшийся член, чтобы ему было свободнее.

Она отступает от окна и оборачивается ко мне с непринужденной улыбкой. Я поднимаюсь с дивана и говорю: