Борис Прокудин - In сайт / Out сайт, или Любовь из интернета

— Вообще на вечер чего-нибудь купим, — поддержал ее Юра. — Мне как никотиновозависимому надо подкупить сигарет. Вам как всегда?

Ребята кивнули.

— Кстати, сегодня вечером у нас пивной или винный отдых?

— Винный, пожалуй, — предложила Саша. — Что ж, идите. Только не тратьтесь особенно. У меня деньги уже закончились.

— Еще бы, — сказал Юра, — ехали на три-четыре дня, а наш спровоцированный отдых пролонгирован уже на вторую неделю!

Саша и Никита, прихватив с собой недопитую бутылку вина, пошли на мысок. Там они разделись и вошли в слепящую воду. Нужно сказать, что Саша с первых дней пребывания среди нудистов стала расхаживать в одних плавочках. Дива топлес ходить не желала, хоть и утверждала, что чувствует себя здесь в купальнике, как если бы появилась голая на городской площади. Никита с Юрой тоже плавки далеко не убирали. Купались чаще всего голышом, но вот загорать на пляже в чем мать родила было им не очень-то комфортно.

Становилось все жарче, бутылка вина была погружена в прибой и загорожена от открытого моря камнями. Никита с Сашей кружили возле валуна, отрывая прилепившиеся к нему раковины. Иногда, сталкиваясь под водой, махали друг другу ручкой. Так они плавали, пока вконец не замерзли. Саша выбежала из воды, дрожа, бросила на камни мешочек с ракушками, расстелила полотенце и легла на спину греться, прикрыв глаза рукой. За ней вышел и Никита. Он вынул из воды запотевшую бутылку, очистил от мелкой гальки и песка и уселся рядом с Сашей.

— Хочешь вина, чтобы согреться? — спросил он.

Саша в ответ только фыркнула, она никак не могла одолеть дрожь и так и лежала, подставив лицо солнцу, с закрытыми глазами. Кожа ее была вся покрыта мурашками, и это придавало облику этой хрупкой обнаженной девушки удивительно трогательный вид. Никите захотелось закутать Сашу в теплое одеяло и прижать к себе. Неожиданно он возбудился и, смутившись, побежал к морю остужаться.

— Эй ты, неугомонный водолаз, иди сюда, попьем винца! — сказала ничего не подозревающая Саша, привстав на локтях, и сделала большой глоток из бутылки.

Никита влюбился в то, как она сказала: «Эй ты, неугомонный водолаз». Даже в то, как она привстала на локотках. Не жеманно и отстраненно, а тепло и естественно. День клонился к вечеру. В бухте, кроме них, не было ни души.

— Ура! — закричал Никита и, сопровождаемый облаком брызг, побежал по волнам.

Саше тоже захотелось подурачиться. Она уже согрелась, вино слегка опьянило ее и придало новых сил. Ее страшно смешило все, что вытворял Никита. Она вскочила на ноги и тоже стала носиться по берегу. Они брызгались, кидались друг в друга медузами, кричали всякие глупости, корчили рожи и хохотали.

— Только смотри не напивайся! — кричала она. — У нас сегодня секретная операция!

Обессилев, они упали в прибой, и волна стала раскачивать их и тереть о дно, как два бревна. Никите страшно хотелось обнять Сашу. Но духа не хватало. Он боялся все испортить.

— Ты просто сумасшедший! — сказала она, смеясь. — Милый сумасшедший спасатель.

— А у меня песок во рту.

— И у меня. И водоросли в волосах. — Она засмеялась, вытягивая из волос какую-то веточку. — Знаешь, — сказала она после паузы, — оказывается, здесь есть море…

— Помнишь, — сказал Никита, — как я впервые встретил тебя? Это было миллион тысяч лет назад. Здесь еще не было моря, а был луг…

— Полевой жимолости.

— Да, жимолости, и кричали пеночки-веснички, и пела мухоловка-пеструшка. А я был на велосипеде с рамой. И я посадил тебя на раму.

— И мы поехали купаться на карьер…

— На песчаный карьер. А с твоих ног сыпались сандалии, и на руль ты повесила венок из одуванчиков.

Пока они болтали, солнце тихонько сползло за горизонт.

— Ну все, — сказала Саша, — надо сосредоточиться. Скоро появится наш объект. Объявляю боевую готовность.

— Какой у нас план действий?

— Действуем по обстоятельствам, — серьезно сказала она.

— То есть просто следуем за ним как тень?

— Вот именно. И еще: найди какой-нибудь хороший камень.

— По башке, что ли, ему дать?

— Если окажет сопротивление.

— Слушай, — сказал Никита, — я с детства твердо решил никого не убивать. Я воспитан на идеалах Достоевского. Понимаешь? У нас в семье все пацифисты, даже на живого карпа из магазина ни у кого рука не поднимается. Мама говорит, что она не в силах это сделать, и папа, хоть и полковник, чуть не плачет. Бабушка приходит, говорит, что мы семья придурков, и одним ударом разделочной доски отправляет рыбу на тот свет. А ты хочешь, чтобы я поднял камень на человека!