Александр Бренер - Бздящие народы

Александр тоже всё-таки сладкий кончик. Приятно сидеть на нём и смотреть, как искажается от страсти его морда! Перед оргазмом он начинает вопить и дёргаться, как щенок от щекотки. Иногда него совсем болезненные гримасы. Его сперма вытекает из меня всю ночь.

Как здорово было купаться в Монтескальозо! Однако через неделю Фердинандо и Тина выгнали нас из своего дома. А ещё говорят, что художники добрые люди! Ссучились они, вот что... И всегда плясали под дудку власти, безусловно... Слабаки, ничтожества!.. Бля...

НЕАПОЛИТАНСКИЙ БЗДЁЖ

Мы сели на поезд и поехали в Неаполь. Ничего роскошнее Неаполя мы в жизни не видели. Это лучше Лиссабона после землетрясения, лучше Нью-Йорка после Годзиллы! Бродяги встретили нас в 6 утра на вокзале. Они кричали Барбаре: «Mama mia! Bella! Bella!», и показывали грязные гениталии. Жопоглазый старик с клубникообразным носом продал нам две чашки бархатистого кофе в баре. Мы вошли в пустой каменный город, как ослики, перегруженные ночными совокуплениями. В Неаполе мы не знали ни отрока, ни бабульки — абсолютно ни пизды.

Итак, мы в Неаполе! День прошёл, как в охуитель-ной голливудской истории! Море! Камни! Везувий в дымке! Тиберий на Капри! Каменные щели! Порочные виллы! Бляди на крыше! Блеск и нищета окровавленного асфальта! Мы купались в ледяном фонтане и отморозили себе половые органы. Потом обнимались в полудиком парке. Устали, запаршивели, охуели.

Ночевать нам здесь было абсолютно негде. Усраться можно! Негде, негде...

Однако мы обнаружили, что в городе полным-полно squat'ов — пустующих домов, оккупированных молодёжью. Предполагается, что это бунтующая и критически мыслящая молодёжь. Неаполитанские сквоты. выглядели крайне живописно: радикально разрисованные, украшенные какой-то металлической хуйнёй и лозунгами, крепости. Пиздец! Нам всё это крайне понравилось! Viva!

Короче, мы попросились в один такой сквот. Обратились к какой-то чувихе с косичками и чуваку в косоворотке, тоже охуительно живописным. И они нам очень вежливо объяснили: идите, мол, на хуй. Мол, мы чужих не пускаем. Мол, все места заняты. Мол, мне коза сейчас сейчас сказала, что у нас тут места мало.

Ни хуя себе! Angry youth! Бунтующая молодёжь! Мещанские засранцы, и больше ничего! Отказать пришельцам в гостеприимстве — это ведь последнее дело! Жлобы! У нас ведь денег ни хуя не было! Ах, декоративная шваль!

Во втором сквоте, похожем на пиратскую щхуну, нам тоже отказали. А ведь мы слыхали, что в семидесятые были совсем другие традиции! Встречать запылённых странников следовало с радушием! Но традиции гниют, как мозги и носы, ничего не поделаешь.

Мы всё-таки нашли один реальный сквот. На первом этаже был бар, на втором — кожаный диван и гинекологическое кресло. В баре мы выпили пива, а на диване сладко трахнулись и заснули. Внизу тарахтели мопеды и бушевало техно. Бармен и бунтующая офи-щиантка были охуительно дружелюбны.

Мы напоминаем: если вы хотите называться революционерами или просто хорошими ребятами — давайте

•очлег бездомным! Открытые двери для странствующих и путешествующих! Это правило, которое не стоит нарушить. А то заслужите титул пиздюка в квадрате. Впрочем, все мы пиздюки в квадрате, так или иначе.

Проту совавшись в Неаполе ещё один день, мы сели на поезд и поехали в Рим. Однако мы проспали станцию Roma и оказались во Флоренции. Чума на вас! Слизняки! Бубонная!!

ФЛОРЕНЦИЯ — НЕ ТОЛЬКО МУЗЕИ

Флоренция — паршивый туристический городишко. Здесь топчутся одни жирные немцы в тирольских шляпах, японцы со своими ёба-ными видеокамерами и американские попки. Этот город опупел от интернациональной перхоти. Тут у нас окончательно кончились деньги. Надо было как-то выходить из положения. Спиздить картину в Уффици

трудно.

Спиздить деньги у богатого туриста — тоже. Однако второе всё-таки возможно, а первое мы даже и пробовать не стали.

Мы решили действовать нахально и решительно. Побродили по городу, нашли тихую улочку с богатыми отелями. Принялись поджидать гипотетическую жертву. Нервничали немножко.

Через минут двадцать в дальнем конце улочки появилась пара старых пердунов. То, что нам нужно! Ёбс!

Барбара в два счёта разделась. Трусов на ней и так не было. Люди без одежды бывают трёх видов: совсем раздетые, обнажённые и совершенно голые. Барбара была и то, и другое, и третье: исключительный случай!

Улочка была по-прежнему пуста, старые пердуны по-прежнему приближались. Надо было действовать! Ну же, давай! Скорей! Барбара, сучка бесстыжая, в чём мать родила улеглась на флорентийскую брусчатку перед входом в четырёхзвёздочный отель «Ananas». Это выглядело так, как будто Афродиту свалил с ног чудовищный припадок эпилепсии.