Жорж Батай: История глаза

Поднятая передо мной попа Симоны была поистине убедительной просьбой: эти узкие и изящные половинки с глубокой ложбинкой были само совершенство. Я даже не сомневался, что незнакомец или незнакомка не устоит перед таким зрелищем и тотчас разденется догола. Снова послышались шаги, переходящие в бег, и вдруг я увидел восхитительную Марсель, самую чистую и трогательную из наших подружек. Наши конечности так затекли, что мы не могли и пальцем пошевелить, и вдруг несчастная девочка повалилась в траву и зарыдала. Только тогда нам удалось встать, и мы набросились на её беззащитное тело. Симона задрала ей юбку, сорвала трусики и с упоением показала мне ещё одну попу, такую же красивую, как у неё. Я страстно целовал её, лаская при этом и попу Симоны, усевшейся на спину чудачке Марсель, которая теперь пыталась спрятать от нас только свои рыдания.

— Марсель! — вскричал я. — Умоляю тебя, не плачь. Я хочу, чтобы ты поцеловала меня в губы.

А Симона гладила её прекрасные гладкие волосы, осыпая поцелуями всё её тело.

Между тем в воздухе запахло грозой, на землю спустилась тьма, и упали крупные дождевые капли, принёсшие облегчение после знойного, душного дня. Зашумели волны, но их рёв перекрывали длительные раскаты грома, и при вспышках молний можно было видеть, словно днём, попы двух онемевших девочек, которые я ласкал. Три наших тела охватило бешеное исступление. Два юных ротика выхватывали друг у друга мою попу, мои яички и мой член, а я лежал с раздвинутыми ногами, залитыми слюной и спермой. Казалось, будто я пытаюсь вырваться из объятий чудища, и этим чудищем было неистовство моих движений. Дождь лил как из ведра, и тёплая вода струилась по нашим телам. Оглушительные удары грома потрясали нас и разжигали нашу похоть, вырывая у нас всё более громкие вопли при каждой вспышке, выхватывавшей из мрака наши половые органы. Симона нашла лужицу и вымазалась грязью: она мастурбировала комком земли под хлещущим ливнем, зажав мою голову между измазанных грязью ног и уткнувшись лицом в лужу, и одновременно ласкала попу Марсель, обнимая её за пояс, хватая её за ляжку и с усилием раздвигая ей ноги.

С тех пор у Симоны появилась странная привычка раздавливать попой яйца. Она залезала на кресло вниз головой, прижавшись спиной к его спинке и подогнув ноги, а я в это время мастурбировал и брызгал спермой ей в лицо. После этого я клал ей на анус яичко, а она с наслаждением играла им, проталкивая его вглубь. Когда я кончал, она раздавливала яйцо ягодицами, испытывая при этом оргазм. Припав лицом к ее анусу, я измазывал себя этой жижицей.

Однажды мама застигла нас врасплох. Эта кротчайшая женщина, ведшая образцовую жизнь, безмолвно наблюдала за нашей игрой, а мы даже не замечали её. Наверное, от ужаса у неё отнялся дар речи. Когда мы перестали играть (и начали спешно заметать следы), то обнаружили её в проёме двери.

— Не обращай внимания, — шепнула мне Симона, продолжая вытирать попу.

Мы спокойно вышли из комнаты.

Несколько дней спустя, когда мы «упражнялись» в старом гараже, эта женщина случайно попала под струю Симониной мочи. Пожилая дама отпрянула и посмотрела на нас с печальным, растерянным видом, и это завело нас ещё пуще. Громко хохоча, Симона стояла на четвереньках, повернувшись ко мне попой, а я мастурбировал, задрав ей подол, пьянея от того, что всё это видит её мать.

Целую неделю мы не виделись с Марсель, и вот как-то раз мы встретили её на улице. Эта белокурая, робкая, наивно-благонравная девочка вмиг залилась краской, и Симона поцеловала её с удвоенной нежностью.

— Я прошу у вас прощения, — тихонько сказала она. — В тот раз мы вели себя дурно. Надеюсь, это не помешает нам остаться друзьями. Обещаю вам: мы к вам больше и пальцем не притронемся.

Начисто лишенная воли Марсель пошла вместе с нами и согласилась перекусить у Симоны дома в компании нескольких друзей. На полдник нам вместо чая подали целое море шампанского.

Нас с Симоной чрезвычайно возбуждало зардевшееся личико Марсель, и мы были уверены, что теперь-то она от нас не уйдёт. За столом сидели ещё три красивых девочки и два мальчика; самому старшему из них не исполнилось и семнадцати. Все быстро опьянели, но, в отличие от меня и Симоны, никто не пришёл в возбуждение, как нам бы того хотелось. Из затруднения нас вывел фонограф. Симона пустилась в неистовый рэг-тайм, задирая юбку до самой попы. Остальные девочки, которых она пригласила потанцевать вместе с ней, были навеселе и тоже не стали стесняться. Понятное дело, все они были в трусиках, но эти трусики едва прикрывали их попы. И только Марсель, захмелевшая и молчаливая, не захотела плясать.

Читать дальше