Крэг Клевенджер - Дермафория

Я ничего не знал о происхождении этого алкалоида, но не сомневался, что смогу его синтезировать. Жуки говорили со мной, и на сей раз настала моя очередь слушать их.

Я воскресил скин из праха и светящихся тараканов — мой прощальный дар Хойлу. Вселенная снова просветлела. Я закончил труд и мог передать Хойлу ключи от сети лабораторий и отойти в сторону. Я с лихвой покрыл все расходы и надеялся, что Хойл будет только рад рассчитаться со мной и попрощаться навсегда. Если столы Стрипа чему-то меня и научили, так это тому, что уходить надо, когда ты на подъеме.

Добравшись до стеклянной будки у заброшенного мотеля, я засыпал в автомат пригоршню монет и набрал твой номер.

— Алло? — хрипловатым со сна голосом сказала ты. Я даже не подумал, что могу тебя разбудить.

— Это я, малышка. Просыпайся.

— Эрик? Где ты? Где Отто?

— Ди, забудь на минутку об Отто.

— Который час? — Меня ослепил свет фар. По шоссе проехал заправщик.

— Не знаю. Уже поздно. Слушай меня внимательно, Ди. Я возвращаюсь. С работой почти развязался.

— Это хорошая новость, милый, рада слышать. — Ты говорила, едва шевеля губами, положив трубку на подушку.

— Не просто хорошая, Ди, а отличная. Я миллионер. Ради этого я и работал. Все сошлось, и теперь у меня есть деньги.

— Я тебя плохо понимаю. Эрик, милый, давай отложим разговор до утра, ладно?

— Нет, Ди, не отложим. Слушай, мне нужно, чтобы ты приехала за мной.

— Где ты?

— Около Палмдейла, на шоссе 138, за Литл-Роком. — Я объяснил, как ехать, рассказал о брошенной заправке и мотеле возле автобусной остановки, где никогда не останавливаются никакие автобусы. — Мне нужно, чтобы ты забрала меня отсюда. Прямо сейчас.

— Эрик, это же так далеко, часа два с половиной, не меньше. На краю света. Что ты там делаешь?

— Все объясню, когда приедешь. Пожалуйста, Ди. Мне без тебя не обойтись. Пожалуйста, приезжай поскорей.

— Эрик, я не знаю, что с тобой случилось, но все как-то странно. Ты так редко звонишь, почти не появляешься, а теперь вдруг хочешь, чтобы я посреди ночи тащилась за тобой чуть ли не в Лас-Вегас.

— Не надо, Дезире. Не начинай все снова. — Я ткнул кулаком в стенку будки. — У тебя моя машина, не забыла? Моя машина. Пожалуйста, окажи мне такую любезность. А потом я отвезу тебя куда только пожелаешь. Куда угодно. Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас.

— Только не в Лас-Вегас.

— Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас, — уже громче повторил я, — снять шикарный номер на пару-тройку дней, а потом улететь куда ты только пожелаешь.

— Звучит заманчиво. Но знаешь, Эрик… Ты меня пугаешь. И Отто нет.

— Знаю.

— Я знаю, что знаешь. И это все, что ты хочешь сказать?

— Что еще, по-твоему, я должен сказать?

— Я думала, он с тобой.

— Был со мной, но сбежал. Может, его уже растерзали койоты.

— Господи, Эрик!

— Извини, Ди, извини. Пожалуйста, приезжай сюда. Я обо всем позабочусь. Мы ждем тебя, я и твоя дворняжка.

— Так он с тобой?

— Да. Я же сказал.

— Эрик… — Ты сказала что-то еще, но слова утонули в шуме пронесшегося грузовика. — И это совсем не смешно. Ты должен заботиться о нем.

— Не беспокойся, он в порядке. И вне себя от радости.

— Нет, Эрик, он не в порядке. Здесь остались его таблетки.

— Наверно, ему без них лучше.

— Черт бы тебя побрал. Перестань надо мной издеваться. Прекрати. Ты можешь хоть раз выслушать меня внимательно? Скажи, что ты с ним сделал? Он же совсем больной.

— А в чем дело?

— Ты бы и сам понял, если бы знал, что он принимает. У него глисты.

Твоя истерия достигает уровня чистого звука, безвоздушного электрического гнева, похожего на запинающийся пронзительный вой факс-аппарата. Пленка рвется, трубка падает на рычаг.

Надо мной черное небо холодной пустыни с серпом молодой луны. Вокруг полчища сверчков, и все они трещат одно и то же: он здесь он здесь он здесь он здесь он здесь. Мой смертный приговор разносится со скоростью звука. Твой пес фиксировал каждую секунду этих последних трех дней. Все семьдесят два часа записаны у него в голове. Пока меня не было, он имел беспрепятственный доступ к моим письмам, зашифрованным и нет, заметкам и финансовым отчетам. Он мог проникнуть в тайну скина, скопировать его молекулярную формулу и предложения по его синтезу. Этот Пушок, или как его там, смотрел на меня большими невинными глазами, моля отвезти домой, к мамочке, к тебе, чтобы вывалить на кареглазое блюдо результаты моего труда.