Крэг Клевенджер - Дермафория

На шкатулке с украшениями нахожу косметический набор. Хватаю пузырек с лаком для ногтей, светящейся жидкостью желтоватого цвета дорожного знака, какие стоят у каждой школы. Я передаю его стоящей за регистрационной стойкой белой девочке с дредами и прошу у нее черную электрическую лампочку.

Комната стала другой. Все как-то сдвинулось.

Они предвещали Армагеддон, надвигающуюся расовую войну и свержение подпавшего под влияние сионистов правительства. И еще они воняли. Вместо лиц я вижу клубы тумана, в которых отражается моя тюрьма. В своей гостиной они тренируются в стрельбе по мишеням из дробовика. Справа от меня выстроились в ряд истерзанные в клочья, со свисающими лохмотьями чучела животных. Стены меняют цвет, время и место переливаются из одного в другое, детали и подробности выскальзывают из памяти, как ртутные шарики.

Ты гладила меня по руке, вверх-вниз, как всегда, когда не могла уснуть сама и не давала уснуть мне.

Одним клички подходят, другим нет. Багги, Гэш, Флэш, Джокер. Звучит, как имена каких-нибудь гномов. Или шоколадных батончиков. На кофейном столике пепельницы, обертки от чизбургеров, лезвия и трубки, в раковине — обгорелая фольга и пятна засохшей крови. В углу ванной кучка мокнущего в лужице белья. Пятна йода на потолке, запах тормозной жидкости и сигнальных ракет, всюду подпалины. Впрочем, поводов для такой разрухи еще больше. Молчание вытекает из открытых ртов, когда я спрашиваю про молекулярный вес углерода, давление насыщенных паров толуола или точку воспламенения диэтилового эфира.

Цепь делает все не так, сказал я Уайту, полагаясь на любителей, разбросанных по не связанным между собой лабораториям. Любители должны следовать предписаниям буквально. Импровизация — кодовое обозначение невежества, и тот, кто не понимает этого, создает нештатные ситуации, чреватые проблемами для всех и каждого.

— Будете работать командами по двое, — объяснил я. — Одна команда стирает фосфор с бумажных спичек…

— А обычными коробками пользоваться можно? — прервал меня один из слушателей.

— Да, можно. Итак, двое стирают напыление с бумажных спичек…

— Или с обычных.

— Или с обычных. — Я помолчал, ожидая следующего уточнения. Его не последовало. — Другие двое обрабатывают их «дреммелем».

— Что такое «дреммель»?

— Не обращай внимания, он новенький, — сказал другой.

— Вы все новички.

— Ну уж нет, я этой херней не первый год занимаюсь.

— Только не так, как мне нужно.

— Расслабься, приятель. Не дави. Я справлюсь.

Не для того я тащился через пустыню, чтобы выслушивать рекомендации какого-то беззубого механика.

— Откуда это? — Я указал на обгоревший уголок кофейного столика. — Объясни.

— Случайность.

— А это? — Расползшееся по потолку ржавое пятно явно указывало на след паров йода. — И сколько у тебя было таких случайностей? — Я пнул стеклянную чашку с длинной трещиной на боку и густым осадком на дне — любители часто оставляют такие мелочи для полицейских экспертов.

Все промолчали.

— Это «дреммель». — Я поднял беспроводную дрель с полирующим наконечником. — Пять тактов. Все в одном направлении. Не слишком быстро, не слишком сильно. Головки не должны слишком нагреваться. И что бы вы ни делали, их нельзя ронять.

Я продемонстрировал, что и как нужно делать, чтобы снять напыление.

Задачей этой команды был сбор фосфора. Другие должны были заниматься тем же, а также очищать йод и собирать другой продукт реакции. Каждая лаборатория специализировалась на одном-единственном ингредиенте. Такое разделение труда не только увеличивало производительность, но и сводило к минимуму риск несчастного случая. Связь между лабораториями осуществляли койоты-посыльные, доставлявшие наличные деньги, исходные материалы и конечный продукт в соответствующие пункты. Каждая пара посыльных имела свой набор кодов и сигналов. Члены одной команды не знали, где работают и из кого состоят другие команды. Арестованному просто не на кого было доносить. Если кто-то опаздывал на пять минут, команда прекращала работу и разбегалась.

— Ваши группы мы сохраним, — сказал я Уайту. — В этом ничего менять не будем. Обязанности разделим. Каждая группа будет выполнять только свою, строго определенную работу. И тогда производство исходного материала по меньшей мере удвоится.

— А сам продукт? — спросил Уайт. — Как насчет него?

Все нити организации вели к тому дому в пустыне, где я впервые встретился с Уайтом. Мы с Отто назвали его Грэнд-сентрал. Конечный продукт производился именно там. Хойл получал свое Больше, но за меньшие деньги и с меньшим риском. Я получал деньги, избавлялся от опеки Уайта и получал больше времени для собственных исследований.