Зверюга треснула по столу и поднялась. Челюсти у нее тряслись, кулаки уперлись в жир на бедрах.
— Ах ты, сука! Мудак ты сраный! Как ты вообще что-то вякаешь про мою кровь? Моя кровь — это след от раны, нанесенной твоим появлением на свет. Она так и не зажила, Стивен, и пусть она идет, чтобы я никогда не забывала о кошмаре того дня. Ты нассал на меня, падла. Мне надо было тогда и убить тебя…
И все в таком духе, пока Стивен не выскочил из-за стола и не выбежал из квартиры.
Рабочие стояли толпой, курили и попивали кофе из пластиковых стаканчиков, пускали изо рта пар в охлажденный воздух перерабатывающего цеха. Балагурили, обсуждали женщин, чесали яйца, хватали товарищей за шею. Даже убивая время, они были гораздо более живыми, чем Стивен мог надеяться когда-нибудь стать.
Он сидел на своем табурете у дробильной установки и ждал, когда начнется смена. Рядом никого не было, и он засмотрелся на вентиляционные решетки, сделанные в нижней части стен, рядом с полом, задумался о том, что может быть за ними. Неподалеку у пресса для черепов Гамми капал масло на движущиеся части.
За две минуты до гудка шесть человек в ослепительно белых халатах важно промаршировали по цеху и, пройдя через шторы из пластиковых полосок, вошли в убойный. Их движения были энергичны и точны, они не имели ничего общего с другими рабочими. Это были боги, свободные от суеты и царящие в небесах, силы этого мира были им не указ. Стивен смотрел им вслед, пока не почувствовал чью-то мозолистую руку на затылке.
— Убойная бригада.
Он обернулся и обнаружил Крипса, который задумчиво провожал взглядом группу.
— Господи, красота-то какая…
Он бросил на Стивена строгий взгляд.
— С них начинается всё. Они создают то, с чем потом работают остальные. Они не заблуждаются насчет себя. Заглядывают внутрь и не боятся вытаскивать то, что там находят. Вот что бы ты нашел внутри себя, хотел бы я знать?
Рука скользнула с шеи к плечам.
— У нас у всех это есть, эта темная сердцевина.
Она делает нас людьми. И если мы узнаем, что это, если нам хватит духу поднести ее к себе и признать своей, мы станем больше, чем людьми. Убойный цех — это то место, где мы достигаем совершенства.
На прощание Крипе потрепал Стивена по плечу и отправился дальше, весь такой стройный и ясноглазый. Прозвенел звонок. Стаканчики и окурки попадали на пол. Работяги пошли к своим установкам, и мертвые коровы стали выкатываться из-за пластиковых жалюзи.
Стивен измельчал мясо целое утро и был полностью захвачен скоростью и мощью дробилки. Машина выплевывала мясную массу с такой силой, что та залепляла бока загрузочной воронки, и Стивен старался притормозить ее, перегружая установку самыми тяжелыми, самыми жесткими глыбами говядины. Это не срабатывало, все различия в размерах и фактуре уничтожались под крутящимися дисками и валами с острыми выступами.
К полудню работа потеряла привлекательность, и Стивен выполнял ее машинально, поворачиваясь всем телом, чтобы быстро взять мясо, швырнуть его в машину, чтобы под действием движущейся силы оно попало из его рук в пасть мясорубки, затем опять повернуться, описать дугу в противоположную сторону, чтобы взять еще мяса … взять — положить, взять, положить.
Взгляд Стивена блуждал по деталям механизированного кровавого избиения, устроенного на линии, отдельно останавливался на руках, рубящих мясо электрическими ножами, на тушах, стремительно распадающихся на куски. То, что потроха сваливали на тележки, а конечности отрубали от туловища, не возмущало его настолько, чтобы он уверился в своей нравственной чистоте. Как легко, в любое время дня с ним может произойти несчастный случай, в результате которого он будет разорван, раздавлен, покалечен еще до того, как у него появится малейший шанс на счастье. А если не несчастный случай — то Зверюгина отрава. Он был убежден, что прошлой ночью она достигла некой вершины самообладания и теперь приближается к тому времени, когда он будет лежать, остывший и неподвижный, на кухонном столе, и все, что останется от последней фатальной трапезы, будет размазано по его груди.
Что-то мелькнуло на краю поля зрения, какая-то тень между сетью проводов. Он резко обернулся, чтобы посмотреть на находившийся за ним вентилятор, но за решеткой стальной проволоки был только мрак. Не успел он слезть с табурета, зазвенел звонок обеденного перерыва, и проход между ним и стеной внезапно оказался заполнен людьми, которые неслись к раздевалке за бутербродами, завернутыми в фольгу их преданными женушками. Так что Стивен выбросил это из головы и подождал, пока люди пройдут, а когда перерабатывающий цех опустел, побрел в обратную сторону к лотку с кишками, стоявшему одним из первых в ряду, неподалеку от убойного цеха.
Читать дальше