Владимир Козлов - Школа

«Жизнь хуевая, хожу везде по всякой грязи…»

А хуй ему говорит: «А мне еще хуже – хозяин как начнет сувать в помойку, и сует, пока я не обтошнюсь». А валенок: «А хули ты тошнишь?» – «Так говно же близко». Понял?

– Не сцы, понял. А ты сам понял?

– Ладно, пойду к этому подойду.

Батон подходит к пацану – он раньше был в нашей школе, потом куда-то делся.

– Э, ты, выпить хочешь?

– Нет.

– Не выебывайся.

Подъезжает троллейбус, я сажусь. Смотрю в окно – Батон отходит от пацана и подкалывается к мужику в желтой майке и с дипломатом.

Звоню в пятнадцатую. Ленка открывает.

– Привет.

– Привет. Проходи.

Я прохожу. Квартира – точно такая, как наша: однокомнатная, проход на кухню – через комнату. В углу занавеской отгорожена кровать. Возле окна – телевизор, рядом – диван. У стены напротив – стенка.

– А где ты спишь?

– На диване.

Я подхожу к Ленке, поворачиваю ее задом и сжимаю груди, начинаю сосать шею. Она вырывается.

– Что такое?

– Ничего. Давай лучше выпьем. Пойдем на кухню.

На столе в кухне – таз с яблочным вареньем, в нем – большая деревянная ложка.

Ленка достает из шкафа трехлитровую банку. В ней – что-то красное, с осадком.

– Это – домашнее вино. Оно вкусное, я пробовала.

Она достает два стакана по 0,25 и наливает в оба до краев.

– Ну, будем, – говорю я и выпиваю.

– За то, чтобы все было нормально.

Она отпивает и отставляет стакан.

– Ты принес фотографию?

– Принес.

Я вытаскиваю из кармана свое фото на паспорт – оно немного помялось. Она берет его, смотрит, кладет на стол.

– Что, не похож?

– Нет, похож, в общем. А я тебе свое потом дам, хорошо?

– Ладно.

– Налить еще?

– Давай. И себе тоже.

– У меня еще есть.

Ленка наливает мне полстакана, я выпиваю. Она чуть-чуть отпивает из своего.

– Что-то ты слабо.

– Нормально.

Мне дает хорошо.

– А музыка какая-нибудь у тебя есть?

– Есть. Пошли в комнату.

Ленка открывает в стенке бар. Там вместо бутылок – японский маг «Тошиба». Она включает кассету с нерусской музыкой. Мы сосемся, потом идем к дивану, ложимся. Я одной рукой лезу к ней под майку, трогаю груди в лифчике, тяну майку верх, а другой рукой вожу по ногам, задираю юбку.

Юбка уже на животе, видны трусы: резинка, кусок материала – и все. Я пробую их снять.

Ленка говорит:

– Я сама.

Она садится на диване, стягивает трусы и бросает на кресло. Я дергаю пуговицу на ширинке – заела. Вырываю ее на хер, расстегиваю замок и сдираю штаны с трусами. Ленка ложится, раз двигает ноги и рукой направляет мой хуй.

– Только не спускай туда.

– Не бойся.

Диван скрипит, наверно, на весь дом, но мне это до лампочки. Кайф подходит резко и сразу Я выпрыгиваю из Ленки, малофья брызгает ей на живот и на юбку.

Достаю из штанов пачку «Космоса», вытаскиваю сигарету, подкуриваю.

– Тебе дать?

– Не надо. Потом.

Мы лежим на диване, я курю и смотрю в потолок. Балконная дверь приоткрыта, за ней шелестят листья.

– Сережа, ты меня любишь? – спрашивает Ленка.

– Да, – говорю я. Это неправда, но какая разница?

– Я тебя тоже.

Я встаю, выкидываю бычок за балкон, снова ложусь. За стеной орет телевизор. В туалете шумит в трубах вода. Мы обнимаемся и лежим, обнявшись, не знаю сколько – может, час или полтора. Ленка спрашивает:

– Есть хочешь?

– Ага.

– Пошли на кухню.

Она встает, натягивает трусы и поправляет юбку, показывает на пятно малофьи и говорит:

– Придется стирать.

– Сама или тебе мамаша стирает?

– Только белье. Нормальные шмотки я ей не доверяю – еще потом не так повесит, отвисится что-нибудь.

Ленка снимает юбку и идет к шкафу. На ней только голубая майка и белые трусы. Фигура – нормальная, немного худая, но это ерунда. Она находит в шкафу другую юбку – синюю, – одевает ее и идет на кухню. Я вытираю хуй уголком покрывала, одеваю трусы и штаны.

На кухне Ленка берет из железного ведра три больших помидора, моет их под краном и нарезает в тарелку. Я смотрю в окно. На остановке стоят пацаны со спиннингами – видно, только что купили в «Спорттоварах». Подъезжает автобус, они садятся.

Ленка солит помидоры, поливает сметаной из поллитровой банки и ставит тарелку на стол. Она берет мне и себе ложки, отрезает по куску черного хлеба, и мы начинаем хавать из одной тарелки. Я ем быстро – голодный неслабо. Когда помидоров не остается, Ленка макает огрызок хлеба в сметану на дне тарелки, собирает ее и съедает, потом ставит тарелку в раковину.