Рю Мураками - Линии (Lignes)

Такаяма достал из ящика своего стола «стенган» и опустил его в карман. Потом направился к выходу.

— Ну, я пошел, — бросил он Моригучи. Тот ничего не ответил. — Мудак, кретин! — тихо выругался Такаяма. — Ты бы не очень-то задавался. Кое-кому это может и не понравиться.

Такаяма стоял у входа в бар, где назначил свидание девушке, и курил сигарету. Бар находился на полпути к вокзалу, в здании, построенном в европейском стиле. Было довольно поздно, улица почти опустела. Рядом поскрипывала открытая калитка, ведущая на спортплощадку муниципального лицея. «Из-за этого придурка Моригучи я забыл, как ее зовут, — злился Такаяма. — Судя по голосу, она отнюдь не красавица. — После разговора с ней он ощущал какой-то неприятный осадок. — Наверняка средний результат в школе — сорок — сорок пять баллов». В этот бар ходили, как правило, деловые люди, и появление там некрасивой барышни, да еще и одной, было практически невозможно. Впрочем, ему было на это наплевать. Такаяма стал смотреть на спортивную площадку. Он часто задавался вопросом: почему подобные сооружения в Токио совсем не похожи на спортплощадки. В сельской местности не так много школ с такими большими площадками, а эта казалась просто необъятной. Но если смотреть на них ночью, то по сравнению с сельскими спортплощадки в Токио лишены своего мистического очарования. Втиснутые в городскую застройку, они больше всего напоминают обыкновенные пустыри.

Такаяма докуривал уже вторую сигарету, как вдруг он увидел идущую со стороны Аояма девушку. Ее силуэт резко выделялся в темноте: короткое белое пальто, белые сапоги на высоком каблуке, белый же шарф, а дополняла наряд белая с зеленым шляпа. Это могла быть только она. «Да уж, видок!» — подумал Такаяма. Она была похожа на Белоснежку, сбежавшую с детского утренника. Отличница, конечно, ни за что не осмелилась бы так вырядиться.

— Прошу прощения, — шагнул к девушке Такаяма.

— Да?

Она повернула голову и вскинула на него удивленный взгляд. «Это она, точно. Тот же голос. И именно такой я ее себе и представлял».

— Я друг господина Такаямы.

На лице девушки немедленно появилось радостное выражение. Улыбаясь, она походила на небольшого динозавра. Да и весь ее облик давал основание думать так же. Красавицей она не была ни лицом, ни телом, и этот факт Такаяма воспринял с облегчением. Если бы она оказалась ничего, то Такаяма, несомненно, пожалел бы ее, а это чувство могло повредить: в решающий момент он мог утратить свою решимость.

— Такаяма… А где сейчас сам господин Такаяма?

— Он скоро придет.

— Ах да, я же знаю это место. Его по телику показывали.

— Да… Тут была жуткая толкотня.

— Надо же.

— Да, жуткая. Сейчас час ночи. Такаяма заказал столик на половину второго. А так как я живу рядом, Такаяма попросил передать вам, чтобы вы его подождали. Он думает только о себе. А на самом деле полный нуль, маменькин сынок. Ему ничего не стоит устроить вам какой-нибудь геморрой.

— Да, я вас понимаю. Я с ним познакомилась только сегодняшним вечером… Но по его голосу я понимаю…

— Понимаете, не так ли? Сейчас он в одном ресторане недалеко отсюда.

— В каком ресторане?

— Европейской кухни. Лучше вот сюда, по этому склону… Спускайтесь прямо… Тут где-то должен быть магазин секонд-хэнд, но сейчас он закрыт…

— Я разберусь.

— И прямо напротив этого магазина!

— Спасибо, вы очень любезны.

Маленький динозавр, принявший обличье Белоснежки, вежливо поклонился и зашагал прочь. Такаяма ждал секунд десять, а потом, крикнув «Эй!», бросился вдогонку. Он настиг девушку как раз в том месте, где сходились склон и спортивная площадка, вынул из кармана «стенган», приставил к ее шее и, как только девушка обернулась, нажал на спуск. Тело мягко осело на землю. Он оттащил потерявшую сознание девушку в угол площадки, подобрал подходящий камень и стал бить им ее по лицу. Он знал, что человек обязательно очнется, если начать выбивать ему зубы. Но, придя в сознание, девушка, конечно, не позволит ему лупить ее по зубам. Камень продолжал мерно опускаться. Зубы, ломаясь у самых корней, хрустели. Потом звучание сделалось металлическим и звонким. Девушка вдруг открыла глаза. Ее рот был заполнен кровью до краев, как колодец. Она попробовала закричать, но из ее горла вырвался лишь глухой хрип. Она захлебнулась собственной кровью, и разряд «стенгана» снова выбил из нее сознание. «Ну вот, так, хорошо, — подумал Такаяма. — Лицо… Лицо, искаженное ужасом, и такая тишина вокруг. А ведь только что произошло черт знает что такое… Странное ощущение». Он выколол ей глаза и ударом булыжника раздробил нос. Потом вытер испачканные кровью руки.