Дмитрий Старостин - Американский Гулаг - пять лет на звездно-полосатых нарах

В нью-йоркских тюрьмах я слышал гораздо больше споров о религии, чем в Колумбийском университете или в американском светском обществе, где подобные дискуссии чуть ли не табу: «это может причинить кому-то дискомфорт». Наверное, у каждого второго заключенного есть Библия или Коран. Вокруг американской пенитенциарной системы существуют десятки миссионерских организаций. Наиболее активны, конечно, протестанты. Иногда их миссионеров в строгих костюмах и галстуках можно увидеть в зале свиданий по обеим сторонам какого-нибудь здоровенного негра в тюремной униформе, которому они втолковывают что-то из Священного Писания. По понятным причинам заключенные любят миссионеров-женщин. Наблюдать за такими встречами трогательно и забавно: налицо различие интересов сторон. Впрочем, в одном известном мне случае дело кончилось настоящим романом между молодым заключенным-негром и протестантской миссионеркой — белой женщиной из Калифорнии, сорока с лишним лет, со взрослыми детьми. Мне не удалось узнать, сдержал ли он свое обещание стать по выходе протестантским пастором. Да это и не имело значения.

В американском протестантизме есть так называемое движение вновь рожденных. Проповедники его требуют повторного крещения и упор в своих богослужениях делают на коллективный экстаз. В тюрьме такие вещи падают на благодатную почву. В Ривервью практиковалось «говорение языками», то есть экстатическое выкрикивание внешне бессвязных сочетаний звуков и слогов. Хотя организаторы и ссылались на послание апостола Павла коринфянам, впечатление это производило странное. В тюрьме Фишкилл я слышал сотрясавшие всю часовню религиозные композиции в стиле рэп, с барабанами и электрогитарами. Аудитория с воздетыми к небу руками скандировала: «Иисус! Иисус!» Что-то вроде хлыстовских радений на бейсбольном стадионе. Впрочем, на воле собрания «вновь рожденных» и вправду случаются на стадионах, с такими, к примеру, речевками в мегафон: «Fife, four, three, two, I love Jesus, and how about you?» («Пять, четыре, три, два, я люблю Иисуса, а ты?»). Как говорят телекомментаторы, на трибунах творится невообразимое — метафизический оттенок этого штампа здесь вполне уместен.

Католические службы гораздо более благостны. В Ривервью я любил слушать проповеди капеллана Дюпре. Этот толстенький лысеющий человек, как оказалось, получил теологическое образование в Бельгии, и его называли здесь монсеньором. Он говорил с необыкновенной силой и красноречием, и часовня всегда была полна. Нужно сказать, что этим обстоятельством пользовались латиноамериканские банды, устраивавшие сходки в задних рядах. Иногда во время проповеди сзади велись какие-то расчеты по-испански. Часто доносилось слово «monteca», означающее масло, но на тюремном жаргоне также и героин. Отец Дюпре переносил все это терпеливо, но однажды прервал проповедь и закричал: «Помните, что это дом Божий!» Кто-то выругался по-испански, но его одернули.

Среди заключенных-негров очень распространен ислам. Нужно сказать, что движение черных мусульман началось в Америке именно в тюрьмах. Основатели его — такие, как бывший грабитель Малькольм Икс, — отвергли христианство как «проповедь покорности и бессилия», намеренно внушенную белыми плантаторами черным рабам. Понятия об исламе у большинства негров, впрочем, очень размытые: мало кто из них знает разницу между суннитами и шиитами или может сказать по-арабски что-нибудь кроме «Салям алейкум!». Правда, по внешнему виду мусульман распознать легко: они обычно стригутся наголо и носят вязаные шапочки-куфи. На одном заключенном-негре я видел даже ярко-красную феску с кисточкой, точь-в-точь как у короля Марокко. Тюремная мечеть посещается исправно, и лишь изредка можно заметить в толпе чернокожих прихожан сиротливого турка или албанца.

Я уже упомянул о Малькольме Икс: странная его фамилия — конечно же, псевдоним, призванный символизировать обрубленные работорговцами африканские корни. Еще одна негритянская конфессия, официально не признанная властями, но довольно живучая в тюрьмах, тоже практикует смену имен. Это так называемые пятипроцентники, считающие себя наследниками потерянных колен Израилевых, а белого человека — агентом сатаны. К этому у них примешивается вера в свой сверхчеловеческий потенциал — некий отголосок Ницше или Кириллова из «Бесов». Поэтому они берут себе имена типа Майкл Знание или Билл Мудрость. Причем иногда даже регистрируют эти имена через суд. Никто, правда, не слышал, чтобы эти сверхлюди летали по воздуху или проходили сквозь стены. Хорошо, если они могут читать хотя бы по складам.