Алексей Синиярв - Буги-вуги

Означает ли это, что мы, засучив рукава, примемся за работу, оперируя лишь фактами, представленными нам обществом и природой? Что мы снесем скучных идолов в чулан и вооружившись лишь чистотой помыслов и жаждой истины, наивно подставим свое горячее сердце колючему змеиному жалу? Ответ на это слишком очевиден. Да и если бы в этой области желали мы достигнуть достоверности или прийти к положительному знанию с помощью одних только фактов, то кто же не понял бы, что их никогда не наберется достаточно? Часто одна черта, удачно проливает больше света и больше доказывает, чем целая хроника.

Именно часть из целого и целое в своем многообразии дает нам истинную картину. Именно конструктивно-эмпирический подход к затронутой теме, обусловливает адекватное восприятие ее понимания в постулатах корифеев титанической мысли, невзирая на имеющие место быть общественно-экономические формации, нравы и обычаи, установленные правовые и моральные нормы, кодексы чести, рыцарский долг и джентльменские соглашения. Именно взгляд из Сегодня и дает нам возможность не обращать внимание на кривую усмешку обывателя, пренебрегающего мудростью веков, всем своим поступающим ходом подтверждающих не прозрение, нет — понимание и стойкую убежденность философской мысли в своей правоте.

К тому же, разве не может быть ничего поразительнее того обстоятельства, что мыслители, несмотря на величайшее различие стран, эпох и религий, вполне согласны друг с другом, и эта солидарность сопровождается незыблемой уверенностью и сердечным доверием, с какими они раскрывают содержание своего внутреннего опыта. Между тем, они, по большей части, ничего не знают друг о друге, мало того, древнегреческие, индусские, христианские, магометанские философы во всем разнятся между собою, — но только не во внутреннем смысле и духе, касательно именно тех истин, о которых мы сейчас говорим. А если отрешиться от тех форм, которые обусловлены внешними обстоятельствами, и посмотреть в корень вещей, мы убедимся, что все они проповедуют одно и тоже, но только одни имеют возможность высказать свои мысли прямо, тогда как последние свои мысли вынуждены облекать в покровы существующей традиции и приспособлять к ней свои выражения, представляющие собой священные сосуды, в которых хранится и передается от столетия к столетию великая истина, осознанная и высказанная уже несколько тысячелетий назад и, быть может, существующая даже с тех пор, как существует человеческий род, — истина, которая, однако, сама по себе, для человеческой массы всегда остается книгой за семью печатями и сообщается ей только в меру ее сил. Но так как все, что не состоит сплошь из нетленного материала чистейшей истины, подвержено смерти, то всякий раз, как она, смерть, грозит подобному сосуду, вследствие его соприкосновения с чуждой ему эпохой, — необходимо как-нибудь спасать его священное содержание и переливать в другой сосуд, для того, чтобы оно сохранилось для человечества. Задачей же является хранить это содержание, тожественное с чистейшей истиной, для всех, всегда немногих, кто способен мыслить, — хранить его во всей чистоте и невозмутимости.

Итак, вот наше правило: будем размышлять о фактах, которые нам известны и постараемся держать в уме больше живых образов.

Обратимся же к тем крупным историческим личностям, о которых столько говорилось выше. Начнем с Моисея, самой гигантской и величавой из всех исторических фигур.

Перечитайте Исход, Левит и Второзаконие и вы будете изумлены тем, какой свет прольется на вас. В каждом слове этого необыкновенного повествования мелодия в его старании выписать мужскую генеалогию. «И здравый смысл, — писал Петр Яковлевич Чаадаев, — при всей своей холодности, не может видеть в Моисее нечто большее, чем просто великого необыкновенного человека и вас станет ясным, что в духовной жизни мира этот человек несомненно был вполне непосредственным проявлением управляющего ею высшего закона и что его проявление соответствует тем великим эпохам физического порядка, которые время от времени преобразуют и обновляют природу».

Моисей будто ощущал, что в мужчине есть женское, но в женщине нет мужского (то же и в словах Соломона: «Нельзя найти следа птицы в небе, лодки в воде и мужчины в женщине»). Говоря генетическим языком, речь идет о половых хромосомах. В любой клетке женщины есть только женские половые хромосомы ХХ, а в мужской клетке — и женская и мужская ХY. Генетика, эта великая наука естествознания, живой пример, данный нам для всеобщего блага, и живейшая наша благодарность ей, что именно генетика открыла, что мужчина определяет пол потомства, передавая Х или Y хромосому.