Алексей Синиярв - Буги-вуги

Вот и мы с женой, в минувшие выходные, именно в ресторане решили отметить маленький семейный юбилей — пятилетие нашей совместной жизни.

С тем, чтобы весело провести время, выбрали небольшой ресторан «Уют» (ул. С.Перовской,12), на первый взгляд вполне оправдывающий свое название.

Администратор ресторана Н.А.Федорова, по телефону любезно зарезервировала стол на две персоны. Официантка Л.С.Куроцапова внимательно приняла наш заказ и не заставила долго ждать заказанных блюд. На кухне ресторана в этот субботний вечер трудились повара под руководством заслуженного работника пищеблока, ударника коммунистического труда, шеф-повара В.Г.Загоруйко.

Обслуживанием вышеуказанных работников ресторана «Уют» мы с женой остались довольны, но приятный вечер был все-таки испорчен.

Нет, не повернется язык назвать этих людей музыкантами, потому что это бросило бы тень на других представителей этой профессии, чье дело дарить людям радость. Это были не музыканты, а халтурщики, подвизающиеся на сцене.

Оглушительный грохот барабанов, бьющие по ушам звуки ненастроенных гитар, неестественный голос солиста оркестра, надрывающего свои голосовые связки, перекрывали все звуки в зале. Не то что поговорить — вспомнить наше знакомство и первое свидание, — приходилось кричать друг другу на ухо. На мою просьбу убавить громкость электроинструментов, барабанщик разразился нецензурной бранью, а его «коллега» с гитарой посоветовал убираться домой, если их замечательная музыка меня не устраивает.

К сожалению, отдыха не состоялось. День, которого мы с таким нетерпением ждали, был безнадежно испорчен.

Так не пора ли администрации ресторана обратить внимание на зарвавшихся хулиганов с гитарами, которые к тому же находились в той стадии нетрезвого состояния, когда уже и «море по колено», с тем, чтобы трудящиеся могли культурно отдохнуть в общественном месте?

Вот паскуда, а? Пасквильянт кожаный. Что ж ты, козел, написал!? Разобралась свинья в апельсинах. Какая жена? Сидел с такими же опойками, жрали в три хари водяру, «трудящиеся». Вранье, это-то и злит. Щупов. Зря не пощупали этого щупова.

А в общем-то, посмеялись. Да и интересно — в газете про нас написано. Надо еще экземпляр достать.

А что директриса? Сношала Миньку, аскарида, чуть до расстрела не дошло. Выговор нам. В приказе. Им реагировать надо. Письмо сочинять, что меры приняты.

Выгонять нас — резона нет. В пьянках не залетали, по столам, как Билл с гитарой скакал — не скачем, со всеми у нас полный ол райт.

Минька ей там натрындел всякого про этот гнусный поклеп. Вертелся вьюном.

Песенка, кстати. «Со вьюном я хожу». Детская песенка. В школьном хоре разучивали: «я не знаю куда вьюн положить». И вся песенка: ходит кто-то там со вьюном — то на правое плечо его, то на левое, а что с ним делать — не знает.

Бездельник, в общем.

А что такое «вьюн» до сих пор не знаю. По-моему рыба.

Морозы стоят жуткие, за сорок, и Миня ходит в кабак в валенках. Валенки на микропорке, с подшитыми кожаными запятками, с тройными отворотами.

Телки от Минькиных валенок шалеют, как от шампанского. Главное — стиль. Одень я эти валенки — буду просто ваней в валенках — и не более. А Миня козырем по кабаку.

Настроение сегодня лирическое. В кабаке тепло, люди оттаивают, по рюмахе-другой уже пропустили, салаты разворошили, на спинки облокотились. Сидят, на нас лениво поглядывают, курят.

Начинаем с вещи про извращенца — «в ночные окна вглядываюсь я». Есть в этих мелодиях что-то такое, чего уже нет и вряд ли будет. Тоненькие девочки в плащиках-болоньях; «бывает все на свете хорошо»; водолазки; бородатый Высоцкий в горах; лица, открытые, как двери; одинокий голос саксофона… Мы не оттуда, но мы рядом. Мы в том же месте.

И сегодня именно в самом нужном месте, не раньше и не позже, с эстетским всхлипом, эдак по-декадентски, но в то же время торжествуя, сонливость Утюга рвет на немецкие кресты самый настоящий саксофон, и публика, доселе глядевшая на нас в пол-уха, начинает привставать с мест и высматривать: хто ета там?

А там новые действующие лица. В одном, правда, экземпляре. Но каком! И с какими причиндалами! Тут вам и кларнет, тут и флейточка, и упоминавшийся уже сакс, который то ли «тенор», то ли «баритон». А вдохновителем и организатором этакого музыкального разнообразия является, без ложной скромности, человек-оркестр, по имени Артуха. Именно так к саксофонисту обращаются внушительные дяди, которые с его появлением стали заглядывать в Утюг.