Володя Злобин - Финики

События сделали из меня типичного истероида, я десять раз на дню могу поменять настроение. Но я уже перестал быть прежним. Если бы она высокопарно отмела мои крики, то я бы молил её убраться вместе со мной, но когда девушка вдруг оказалась в ещё большей, чем я, подчинительной позиции, это поменяло дело. Я ненавижу себя за следующий ответ:

- Знаешь, любимая, есть вещи поважнее наших чувств.

Мы ужинали в холодной и пустой, как сердца моих родителей, квартире. Мне казалось, что столу не хватает ледяных блинчиков и кутьи, тогда бы праздничный ужин окончательно стал бы походить на поминки.

- Бери салат, - говорят худые мамины губы, а сама она, её настоящее я, смотрит куда-то в сторону.

- Я не люблю салат.

- Ты же раньше ел.

Лицо отца не отличается от морды диктатора в телевизоре: оба они врут. Чтобы завязать разговор отец начинает банально рассуждать о происходящем в городе:

- Слышали же про бандитов?

Спрашиваю:

- Каких бандитов?

- Про комитет полезного действия. Которые за русских выступают.

- Что-то слышал.

Отец размахивает вилкой:

- Эх вы, молодежь. Совсем не интересуетесь политикой, а вам ведь в этой стране жить.

- Это ты верно подметил. Кстати, пап, мам... я на время к вам приходить не буду, готовлюсь к экзаменам в универе. Очень сложные, поэтому буду безвылазно дома сидеть.

Мать кивает:

- Это правильно, сынок. Учись, образованные люди нужны.

Он ещё не знает, что это мой последний разговор с ними в жизни. Я больше их никогда не увижу и не хочу лить по этому поводу слёз. Не хватает мелодраматизма, но отец внезапно берёт пульт и делает звук на телевизоре громче. Я слышу:

- В распоряжении информагентств снова оказался манифест неизвестной террористической организации, называющей себя Комитет Полезного Действия. В нашей студии имеется копия этого манифеста, выложенного в сеть Интернет. Мы зачитываем его полностью:

"С вами на связи Комитет Полезного Действия.

Нам хотелось бы внести ясность в происходящее. Появилось много слухов, что мы, якобы, являемся выразителем какой-то абстрактной "воли русского народа". Это не так. Ошибочно полагать, что мы стоим на страже интересов, т.н. "народа". На наш взгляд, российский народ - это гниющий компост, единственное назначение которого состоит в удобрении земли. Русские же занимают в этом гнилье самую мерзкую, самую низшую позицию. Наша оценка русских беспощадна. Русские - это сброд кареглазых карликов. Русские - это ублюдки, порождённые жирной советской свиноматкой и пьяным россиянским отчимом. Если перед нашей организацией и стоит какая задача, то это избавление земли от такого позорного национального образования.

Да, мы выступаем против существующей власти, но не потому что любим русский и другие народы, а потому что ненавидим государство, потому что мы ненавидим Россию. Россия должна быть уничтожена как факт, и неважно, каким способом. Мы будем одинаково приветствовать и ботинок натовского солдата, и китайскую военщину, а также всеми доступными нам силовыми методами поддержим любую цветную революцию.

КПД продолжит свои акции, но просит учитывать, что она совершает их не ради блага русского или других народов, а исключительно по собственному желанию, направленному на свержение сложившегося в России порядка и т.н. стабильности. Мы надеемся, что все силы, которые не хотят видеть эту страну, оккупировавшую ряд свободных территорий, таких как Кавказ, Поволжье и Сибирь, сохранившейся, окажут нам содействие в борьбе против неё.

До новых встреч.

Ваш Комитет Полезного Действия".

- Ну вот, - удовлетворённо говорит отец, - теперь понятно, что это КПД хочет на самом деле.

Колёса вагона стучали в ритме с моим сердцем. Оно ухало, проваливаясь в рельсовую бездну, и железно вздымалось в монотонном выдохе. Мы оставили за спиной гудящую, как улей, провинцию, раздавив всего лишь пару трутней. Нас ищут по всему региону, но мы сами искали свою страну, не видя и не желая видеть её в пропитых лицах сограждан. Ну не люблю я выпуклых глаз моих соотечественников.

На моём плече отдыхает Алиса. Её огненные пышные волосы покрывают меня непробиваемой броней. Как я люблю их! Волосы любимой девушки надежней кевралавого бронежилета. Она боится, я чувствую, как трепещет её дыхание и мне хочется, несмотря на то, что за мутным окном - лето, согреть её в холодных ладонях. Последнюю ночь мы провели, сплетясь в реке страсти и разговора: