Ольга Левицкая - День гнева

– Олежа, что делать думаешь?

Тот посмотрел каким-то безнадежным взглядом.

– Не знаю, Леха. Пусть убивают. Устал я бояться.

– Ты что, заканчивай! Чего ерунду-то гонишь?

Шевчук невесело усмехнулся.

– Шер-Хан помнишь за что тех грохнул? Место не уступили. Думаешь, эти добрее?

– Слушай, а может извиниться перед волчицами?

– Да я уж думал. Не примут они. Ты их рожи видел?

– Да ладно тебе! Ты у Янки в звене. Вот и покайся на проверке. А я к Лильке подкачусь. Может, упросим. Попытка – не пытка.

– Да уж... – Олег вздохнул. – Без толку все это. Ну давай рискнем...

Малыш обошел ряд и остановился у «председательской» парты.

– Лиля, можно с тобой поговорить?

Она медленно подняла глаза от учебника.

– Это ты о чем?

– Ну ты знаешь. Давай поговорим, а?

Комарова пожала плечами.

– Да пожалста. – Повернувшись к соседу, она слегка толкнула того в бок. – Иди погуляй немного.

Филин молча встал и пошел в коридор. Малыш снова обошел ряд и сел на его место. Он сильно нервничал. Девушка безучастно смотрела в сторону.

– Лиля, ты извини пожалуйста. Так вышло фигово. Прости пожалуйста.

– Кого простить? Тебя что ли?

– Ну вообще... Олег очень извиняется тоже.

– Что-то не вижу.

Малыш замялся.

– Он просто к тебе подойти боится. Он сейчас перед Яной извиняется. Он не нарочно в нее попал.

– Интересно, – хмыкнула Комарова. – Не нарочно – это как? В меня значит целился?

Малыш чуть не прикусил язык.

– Ни в кого он не целился! Просто кинул... Лиля, они же его разорвут! Неужели тебе не жалко? Ведь столько лет вместе учимся. Ну прости пожалуйста! Ну я прошу тебя!

Комарова вздохнула.

– Хороший ты парень, Алешка. Глупый, но хороший. Ладно, в общем так. Снежком не мне залепили. Если этот сумеет Янку уломать, то пусть идет ко мне и падает в ножки. Может быть, я тоже соглашусь. Если она скажет «нет» – значит «нет». Все понял? А теперь проваливай, мне учить надо.

Повеселевший Малыш вернулся к себе и стал с нетерпеньем ждать друга. Он даже обернулся назад и бросил быстрый взгляд на «камчатку». Уже давно все списавшие волки вовсю развлекались, ожидая момента, когда классная разрешит уйти. – Не, пока еще не знают, – подумал он.

Открылась дверь, вошел Шевчук. С каким-то задумчивым видом он прошествовал на свое место. Четыре пары глаз с разных концов класса неотрывно следили за ним. Не выдержав, Малыш подбежал к нему и зашептал на ухо.

– Олежек, Лилька согласна! Сказала – как Янка решит. Ну как у тебя-то?

Шевчук улыбнулся и несколько раз крепко потер лицо руками.

– Спасибо тебе, Лешка. Не ожидал от нее. Только без толку все. Янка со мной даже разговаривать не стала. – «Не понимаю, о чем ты?». Я и так, и эдак – ни в какую. Даже задание спрашивать не стала. – «Вот тебе плюс и катись, видеть тебя не хочу!». Такие дела, друг. Ладно, Леш, не грузись. Что будет – то будет...

Воспитательница постучала указкой по столу.

– Все, можете идти отдыхать. Только не шумите пожалуйста.

Ученики вскочили со своих мест и торопливо ломанулись на выход. Позади всех вразвалочку двинулись волки. Белый на ходу травил какой-то скабрезный анекдот, остальные слушали и весело похохатывали...

Они быстро шли гуськом по лесной тропинке. Сзади скрипел снег под ногами «конвоя». Четверо волков, изредка обмениваясь словами, следовали за «приговоренными» по пятам.

– Направо, к складу!

Сбоку от здания дровяного склада был приделан большой навес. Вот эта-то укрытая от снега площадка и являлась в последнее время лобным местом. Хозяева, а затем и их помощники регулярно приводили сюда провинившихся, чиня суд и расправу. Очень часто после здешних разборок ребята прямиком отправлялись в изолятор – залечивать побои. Врачам врали все, что приходило в голову. Говорить правду было запрещено под страхом смерти.

– Ну что, мордой вниз, рабы. Быстро!

Акела лениво махнул рукой. Он не сомневался в полной покорности жертв. Еще никто не осмелился оказать хоть какое-то сопротивление. Настолько велик был страх перед хозяевами школы.

Четверо пацанов стали послушно ложиться. Из глаз Колесова и Грузилы потекли слезы. Они умоляюще смотрели на волков, но те только ухмылялись. Малыш и Романэс, зная о тяге палачей к добиванию ногами, молча прикрыли головы.

– Не трожьте их! Они ни при чем! – Шевчук, весь вспыхнув от гнева, сделал шаг вперед. – Не смейте их бить!

Волки улыбаясь смотрели на смельчака. Похоже, что эта выходка отчаяния их забавляла.