Дарен Кинг - Boxy An Star

Сижу в поезде, сам по себе. Ну, то есть один. Поезд едет в Реддинг. В город, где я еще не был ни разу. Смотрю в окно, за окном много всего. Оно как будто проезжает мимо, только на самом деле оно стоит. А едет поезд, и я — вместе с ним, потому что я в поезде.

Там, снаружи, уже темнеет. Снаружи темнеет, и все становится темно-синим. Мне нравится, когда все синее, я люблю синий цвет, он красивый, но темно-синий и синий — это совсем не одно и то же, это два разных цвета. Есть закаты, которые просто синие, а есть которые немного с оранжевым. Когда закаты с оранжевым, это красиво и не так сильно темно. Точно так же, как со мной и со Зве...

Нет. Лучше об этом не думать. Какой смысл думать о том, чего нет. А ее сейчас нет, я один, без нее, и тут уже ничего не поделаешь. Есть только я.

Поезд останавливается. Я смотрю в окно. Снаружи темно, но мы подъезжаем к станции, и там горят фонари, и еще — буквы на здании вокзала. Там написано: Реддинг. Горящими буквами. В моем купе — никого, кроме меня. Я один. Никаких других бизнесменов. Только я. Я — единственный бизнесмен в этом купе. Раньше тут был еще один. Ральф Эггертон. Но теперь его нет. Он встретил знакомого, еще одного бизнесмена, и они вместе ушли. А я остался сидеть. Сам по себе. Один, без никого.

Но сейчас мне пора выходить.

Я встаю с места, выхожу из поезда на перрон. Двери поезда закрываются.

И я остаюсь на перроне.

Сижу один на скамейке, которая на платформе, где раньше был поезд, но теперь его нет, потому что он уже уехал. Тот самый поезд, с которого я сошел. Я сижу и смотрю на людей, которые стоят на платформе, ждут поезда, только другого, не того, на котором приехал я. Я наблюдаю за ними, как они ходят туда-сюда, как будто это какой-то совсем другой мир, который проходит мимо. Он смеется надо мной, ну, этот мир, который проходит мимо, и наблюдает за мной, как я сижу на скамейке совсем один и не знаю, что делать дальше. Мимо проходит какой-то дяденька, бизнесмен. Он смотрит на меня. Это не Ральф и не Рубрик Латинос. Это какой-то другой бизнесмен, незнакомый. Сейчас поздний вечер, все бизнесмены едут домой, дома их дожидаются жены, готовят ужин, накрывают на стол. Мимо проходят какие-то чернокожие парни, но один не совсем чернокожий, а только чуть-чуть. Толстые дяденьки, тонкие дяденьки. Высокие и низкорослые. И еще — толстые тетеньки в черных сверкающих туфлях. И еще — молодые ребята в джинсах, у них у всех такой вид, как будто им нет никакого дела ни до чего. Они просто гуляют, болтают и курят, и им ни до чего нет дела.

Я сижу на скамейке, которая на платформе. По платформе идет мертвый мальчик. На нем футболка, а на футболке написано: «Ствол — самый умный». Мертвый мальчик даже не смотрит на меня, проходит мимо. Он какой-то сердитый. Он проходит мимо, и теперь мне видно, что написано у него на футболке сзади: «И мертвый».

Интересно, а как я выгляжу со стороны? Сижу на скамейке, на платформе, которая на вокзале. В костюме, как у настоящего бизнесмена, хотя я вовсе и не бизнесмен. Наверное, со стороны это выглядит очень смешно.

Я встаю со скамейки. Достаю из кармана билет на поезд. Это такая карточка из твердого пластика. Я читаю, что там написано, на карточке. Там написано: «Реддинг». Я надеюсь, что это не просто билет туда, а туда и обратно, потому что я не собираюсь торчать тут всю ночь и смешить людей...

Ральф подбегает ко мне, к тому месту, где я стою. Он весь запыхался, щеки красные, как попа у малыша, которого отшлепали по попе. Ральф говорит:

— Ствол. Прости, ради Бога. Ты же знаешь, как это бывает...

Я молчу. Потому что я злюсь.

— Да ладно, Ствол. Не сердись. Прости нас с Рубриком. Мы слегка... э... увлеклись. — Ральф сует руки в карманы. Портфель он поставил на землю, у ног. Он оглядывает всю платформу, потом опять смотрит на меня. Я снова сел на скамейку. Я все еще злюсь. — Ты не подумай, Ствол. Ничего не было. Это все — чисто платонически. Кстати, ты хочешь есть?

Я киваю.

— Пойдем поедим. — Ральф протягивает мне руку и говорит: — Ну, вставай. — Я беру его руку, и он помогает мне встать. Мы идем ужинать.

— Так, я, наверное, начну с супа. А ты, Ствол? Уже выбрал?

Я читаю меню. Ральф Эггертон сидит прямо напротив и смотрит на меня. Официант стоит рядом и тоже смотрит на меня. Держит в руках карандаш и блокнотик. Я читаю меню.

— Ствол, вот здесь. — Ральф говорит: — Видишь? Закуски и первые блюда.

— А, — говорю. — Я буду... я буду... вот, креветки на булочке.

— Хорошо. — Ральф Эггертон смотрит на официанта, который пишет у себя в блокноте. — Грибной суп «Ядреный» и креветки на булочке. Ствол, хочешь чего-нибудь выпить?