Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна (Cutting for Stone)

Я вошел в дом, с меня текло. В ванной я разделся догола и долго разглядывал себя в зеркале, пытаясь понять, что во мне нашла стажерка. Для своих лет я был высокого роста, почти шесть футов, кожа у меня была светлая. Я мог сойти за индуса или представителя какого-нибудь средиземноморского народа. Лицо у меня было чересчур серьезное, особенно когда волосы мокрые. Высохнув, они начинали виться и жили своей собственной жизнью, попробуй уложи.

Вот что значит повзрослеть, подумал я, поворачиваясь к зеркалу спиной и оглядывая себя с боков и сзади.

Одевшись, я прошел на кухню, вдохнул восхитительные ароматы и схватил кусочек мяса, Алмаз не успела шлепнуть меня по руке. Она принялась меня ругать, но ее брань была мне в радость, как и музыка, доносящаяся из гостиной, тяжкий ритм таблы, шарканье ног по полу, отрывистые команды – Хема с Шивой занимались танцами. Позвякивая плохо закрепленным бампером, подъехал «фольксваген» Гхоша. Я был счастлив, чувствуя себя центром нашей семьи, только Генет и Розины недоставало, чтобы она собралась в полном составе.

Я выбросил из головы слова стажерки о том, что на ней лежит вина за смерть мамы. Не было смысла бередить старые раны, ворошить прошлое, тем более что будущее сулит такие наслаждения. А как же отец? Нет, он никогда не войдет в ворота Миссии, теперь я четко это сознавал. Где бы Томас Стоун ни находился, чем бы ни занимался, он и понятия не имел, что на него махнули рукой.

Генет и Розина вернулись за два дня до начала занятий в школе, было шумно и весело, словно на Меркато приехал индийский цирк. Багажа они привезли столько, что пружины такси просели.

Мне сразу бросился в глаза золотой зуб Розины и сопутствующая ему улыбка. Генет тоже преобразилась, повеселела, на ней была традиционная хлопковая юбка и корсаж, на плечах шама в тон. Она с визгом кинулась к Хеме, чуть не сбив ее с ног, потом подскочила к Гхошу, к Шиве, к Алмаз и ко мне, затем снова бросилась в объятия Хемы. Розина нежно, с любовью обняла меня, но Шиву тискала дольше, и меня кольнула зависть. Теперь, после разлуки, я ясно видел то, что упускал из виду раньше: она явно выделяла Шиву. Неужели причина была в том, что она застукала меня в кладовке со своей голой дочкой? Или она всегда была больше расположена к Шиве и я один этого не замечал?

Все заговорили наперебой. Розина, одной рукой по-прежнему обнимая Шиву, похвасталась перед Гебре своим золотым зубом.

– Генет, милая, твои волосы! – воскликнула Хема. Голову Генет теперь украшали тугие, уложенные рядами косички, такие же, как у матери. На затылке они оплетали блестящий диск. – Ты их подстригла?

– Ну да! Нравится? А погляди на мои руки! – Кулачки у нее были оранжевые от хны.

– Но они такие… короткие. И ты проткнула уши. (Голубые кольца оттягивали Генет мочки.) Господи, девочка, -

Хема обняла Генет за плечи, – ты только посмотри на себя! Ты подросла и… округлилась.

– Твои сиськи стали больше, – ввернул Шива.

– Шива! – хором воскликнули Гхош и Хема.

– Извините. – Шива удивился их реакции. – Я хотел сказать, у тебя грудь выросла.

– Шива! Такие вещи женщине не говорят, – возмутилась Хема.

– Мужчине ведь такое не скажешь, – раздраженно буркнул Шива.

– Ничего страшного, ма, – прощебетала Генет. – Это правда. У меня теперь В или даже С. – Она гордо взглянула на свои торчащие соски.

Розина догадалась, о чем идет речь.

– Stai zitto! – прошипела она Генет и прижала палец к губам, но Генет только рассмеялась в ответ. – Госпожа, – сказала Розина Хеме по-амхарски, – беда мне с этой девчонкой. Все мальчишки бегают за ней. А она нет чтобы цыкнуть на них. Только посмотрите, как она одевается.

Нотка гордости, которую я услышал в этой жалобе, больно кольнула меня.

– Просто в Асмаре мне понравилась одежда, – объяснила Генет. – Ах да! Я захватила открытки! Хочу вам показать. Ах, они в такси… минуточку.

Она нырнула в открытое окно машины, мы полюбовались ее трусами. Розина рявкнула на нее на языке тигринья, Генет не отреагировала.

И вот открытки перед нами.

– Асмара… итальянцы построили такой красивый город. Видите?

Колониальным прошлым хвастаться не пристало; итальянцы пришли туда задолго до Эфиопии. Странные разноцветные здания, казалось, состояли из одних углов, словно некий набор геометрических фигур.

Хема и Гхош вскоре удалились в дом, таксист помог Гебре отнести деревянные стулья и новую кровать в логово Розины. Резное ложе черного дерева Розине подарил брат.