Юстейн Гордер - VITA BREVIS. Письмо Флории Эмилии Аврелию Августину

Не понимаю, как ты можешь опошлять наши сокровенные тайны, называя их «плотские желания» или «чувственные услады». Ну да, я не понимала этого, пока не прочитала в твоей Десятой книге, что ты ныне презираешь все чувства, фрукты и хмельное и всё то, что они приносят нашим душам. Но и это ещё не всё!

Ты хвастаешься пред лицом Бога, как глубоко ты переживаешь ныне своё презрение ко всему сотворённому Им.

По твоим словам, ты делаешь это, ибо внутренним своим взором увидел «лучезарное сияние».

Во всяком случае, я никогда не забуду твои игривые руки и твои остроумные реплики. Вижу, что ты заблудился среди теологов. Что за мерзкая профессия! Как может малое управлять великим? Как можно по произведению судить маэстро? Да, как может произведение решить, что прекратит являться самим собой!

Мы созданы людьми, Аврелий. И мы созданы также мужчиной и женщиной. В своём сочинении о старости Цицерон говорит нечто про юношу, не желающего себе силы льва или слона. Нам не должно пытаться жить так, словно мы не те, кто мы есть на самом деле. Не означает ли это насмешку над Богом, богохульство? Мы — люди, Аврелий. Сначала нам должно жить, а уж потом… да, потом можно философствовать! {48} 48 Primum esse, tum philosophari. Прежде быть, а уж затем философствовать (лат.) .

Была ли я для тебя лишь женской плотью? Ты знаешь, что это — неправда! И как ты можешь отделить тело от души? Не означает ли это уничтожения, искажения творения Божьего? О да, вероятно, так оно и есть, родной мой, вероломный тигр! Когда ты когтил меня своими жёсткими ласками, ты и душу мою разрывал на части!

Как красиво описываешь ты в своей Четвёртой книге дружбу! Но тогда, вероятно, можно заметить, что ты имеешь в виду только дружбу между мужчинами: «…общая беседа и веселье, взаимная благожелательная услужливость, совместное чтение сладкоречивых книг, совместные забавы и взаимное уважение; порою дружеские размолвки, какие бывают у человека с самим собой, — а самая редкость разногласий как бы приправляет согласие длительное, — взаимное обучение, когда один учит другого и в свою очередь у него учится; тоскливое ожидание отсутствующих; радостная встреча прибывших. Все такие проявления любящих и любимых сердец в лице, в словах, в глазах и в тысяче милых выражений, как на огне, сплавляют между собою души, образуя из многих одну» {49} 49 Conf . IV, 8. [47] «Исповедь», с. 75–76. .

Когда я читала этот отрывок, я чувствовала себя словно съеденной с потрохами, и съеденной, и одновременно проглоченной вновь. Разве эти слова не определяли, какова была и наша дружба? Мы вместе болтали и смеялись и были взаимно услужливы друг с другом — от восхода до заката. Это мы посылали друг другу маленькие тайные сигналы «проявления любящих и любимых сердец в лице, в словах, в глазах и тысяче милых выражений»… А ныне ты словно бы забираешь самое лучшее из нашей совместной жизни и словно осмеливаешься сохранить это в памяти, перенеся исключительно на дружбу между мужчинами. Таким вороватым — в полном смысле этого слова — в те времена, когда мы встретились под смоковницей, ты не был. Разумеется, в ту пору у тебя было много, даже чрезвычайно много друзей.

Но та любовь, что мы оба питали друг к другу, была совсем иного рода, поэтому я тоже ни-

когда не ревновала тебя к твоим друзьям. Между нами двумя пробегали искры, не только вызывавшие пожар в наших душах, но и заставлявшие пылать нашу плоть.

Ты упускаешь возможность откровенно признаться, что раскаиваешься в нашей плотской любви, но, будь что будет, хотя тебе вовсе не должно по этой причине забывать, что я, помимо всего, была твоим лучшим другом. Ты так глубоко погряз в илистом болоте именно потому, что водил дружбу с женщиной.

Потому что я ведь не была «блудницей» {50} 50 Scortum. Это слово может означать блудница (развратница) или шлюха. . Величайшей твоей ошибкой {51} 51 Delictum. Ошибка (лат.) . в ту пору было вовсе не то, что ты плотски возлюбил женщину, — в этом ты был не лучше и не хуже прочих. Твоим подлейшим проступком {52} 52 Peccatum. Ошибка или проступок (лат.) . было то, что ты любил также и душу Евы.

Не потому ли ты и сам столь истово молил Бога обратить внимание на твою душу. Я бы ничуть не старалась напомнить тебе кое-что из прошлого, потому что уже давным-давно мы с тобой не обнимали друг друга. Но дела обстоят так, словно ты заставляешь Истину, будто необузданную лошадку, скакать верхом по своим откровениям!

И пусть её бежит, Аврелий, пусть её бежит всю дорогу домой ко мне. Там она обретёт покой, потому что только я одна знаю её.