Витя Маков - Снежные пирамиды

— Как? — спросил я.

— Вакуум — это лишь материальный аспект нирваны. Нужно медитировать.

— Очень трудно медитировать, сидя полуголым в зарослях крапивы, — сказал я.

Тут я заметил машину, перевозившую вакуум в цистерне. Я подбежал к машине и открыл цистерну. Мы с моим двойником оказались в вакууме. Мы ничего не слышали. Затем мы услышали нечто странно-красивое.

Мой двойник исчез, и я остался один в вакууме.

Смеркалось.

Она ласкала свои волосы рыжего цвета. Липовый аромат распространялся по всему воздуху.

Смеркалось.

Она щекотала мой пенис на расстоянии. Дерево было сделано давно, а по воде плыла стайка собак. Собаки были рыжие, красивые. Тополиный пух застревал в ее волосах. Она стала похожа на коричневый мухомор.

Смеркалось.

Я высморкался в ее волосы. Росла зеленая трава. Трава была зеленого цвета. Листья тоже. Листва зеленела на фоне дерева. Дерево было сделано из досок. Ее рыжие волосы источали липовый аромат. Она причесалась и стала еще больше походить на коричневый мухомор.

Я разобрал дерево на доски. На ее лице рос длинный нос, как и на моем. Мы ценим «Приключения Буратино» за реализм.

Смеркалось.

Липы росли на пологом склоне. Я вдыхал их прекрасный аромат, а трава была зеленого цвета.

Смеркалось.

Я схватил ее за попу. За месяц ее попа как-будто увеличилась в размере. Как в рекламе: «ПЛЮС ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ». Я получал энергию ци прямо из ее задницы, лапая ее под завистливые взгляды ее подруги.

Бунтов Дмитрий Валерьевич был анархо-большевиком. Он дружил и с анархистами, и со сталинистами, и с анархо-сталинистами. Он читал «Государство и революцию» Ленина и говорил, что читал Маркса.

Однако более всего он размышлял о том, как будет стрелять буржуев и нюхать кокс в особняках. Ему нравился лозунг: «Движение — все, цель — ничто». Хоть это и Бернштейн.

Когда-то он был ультраправым, потом вроде стал левым, но от ультраправых замашек не избавился. Например, он ловил хипстеров и стриг их. Состригал не только волосы на голове, но и на ногах и между ног.

Бунтов любил ездить к другу на дачу. Там можно представить, что это особняк расстрелянного буржуя и нюхать кокс. Однажды они с другом резали свинью, и Бунтов представлял, что режет полицейского. Он знал, что «Черные пантеры» именовали полицейских свиньями. Еще они с другом привозили с соседних сел девушек. Одевали их в богатые наряды. Типа, это дщери буржуазии. Правда, непонятно зачем, так как сексом они занимались вдвоем с другом и без девушек. И девушкам самим приходилось добираться до дому.

Однажды Бунтов возвращался с дачи, унюхавшись кокса до потери ориентации. По дороге он заметил немногочисленный митинг. Безработные требовали от правительства внимания к своим проблемам. Бунтов выскочил из автомобиля, достал пистолет, стал стрелять в воздух и кричать: «Революция! Ура! Хватит терпеть произвол! Мировая революция началась!!! Вся власть колхозникам!». Три с половиной человека, участвовавших в митинге поторопились разбежаться, а Бунтова схватили и закрыли на несколько лет.

Выйдя из тюрьмы, Бунтов основал Партию анархо-большевиков. Партия выступала за захват власти непременно насильственным путем, и чтобы побольше крови. Партия критиковала тех, кто смел теоретизировать по проблемам организации-самоорганизации и будущего коммунистического устройства. «Главное, власть захватить, а там разберемся», — говорил Бунтов.

На одном митинге пенсионеров Бунтов заявил, что с его помощью этот митинг перерастет в городскую герилью. Он взял трех стариков и пять старушек и пошел захватывать поликлинику. При этом, формально операцией по захвату поликлиники под кодовым названием «Клизма» руководил один дедок-ветеран.

Герильерос захватили поликлинику. Бунтов взял пробирки с кровью для анализов и разливал их в коридоре. Он любил вид крови.

Бунтова схватили и закрыли еще на несколько лет. Выйдя из тюрьмы, он уехал в какую-то банановую республику и сражался там за социалистический режим генерала Какафи против французских империалистов. Генерал Какафи, правда, был людоедом. Но об этом знал только он и его повар.

Затем Бунтов разочаровался в Какафи, но не по причине его людоедства, и подался к банановым какаоистам. Они тоже за что-то воевали. Где-то там он и сгинул. Аминь!

Я рвал, блевал и каялся. Каялся за то, что перепил. Игра на понижение градуса чревата обвалом. Но потом я узнал, что в моем состоянии виноват не алкоголь, а нитраты в овощах. ОНИ добавляю нитраты в огромных дозах. ОНИ колют шприцами нитраты в овощи.