Хантер Томпсон - Проклятие Гавайев

Этот вопрос меня сейчас не покидает, роковой рыболовный крючок в этой истории, не дающий мне запросто положить на все с прибором. Я, как какая-то скотина, впопыхах карабкаюсь по отполированному, горящему столбу и вдруг нахожу… да, выход.

Линять… Руки в ноги, с места в карьер, резиновый жилет внизу. А потом бежать, по-стайерски, без оглядки… поскольку то, что может оказаться сзади, наверняка находится в лучшей форме, нежели я, и оно не даст мне форы.

Эти пидоры последовательно пробегают 42 километра за несколько минут каждый. Но даже этого недостаточно, чтобы обогнать ту штуку, что продолжает нарастать…

Почему они не гоняют на мотоциклах?

И впрямь, почему?

С этим мы разберемся позже, раз и навсегда.

Все, что нам известно на данный момент, и все, что нам нужно знать – это то, что его величество говенный прибой по-прежнему громыхает на лужайке в пять утра, и длится этот антисанитарный гавайский кошмар вот уже битых тринадцать календарных дней.

После двух недель на побережье Коны я осознал, что получаю удовольствие от разбегающихся дворняг, каждый раз въезжая в город… и чем сильнее я пьянел, тем больше мне хотелось их поубивать.

Единственное, что имеет смысл – это бомбы. К такому заключению мы пришли в канун Рождества.

Эти исступленные каракули, датированные 25 декабря, я обнаружил в своем блокноте: "Поганое море все еще неистовствует и бомбардирует камни перед моей террасой. Где-то на западе хозяйничает чудовищный шторм с ветрами в 40 узлов и высотой волн в 10,5 метров. Я думаю, это тайфун. Мы башляем $1000 в неделю за то, что торчим здесь под дождем на краю дикой черной глыбы в ожидании ежегодного тайфуна – как будто мы везде с собой носим табличку «дурачье». Что ж, ебать их всех. Нам наврали, и от этой лжи мы всерьез настрадались… а, значит, мы должны пойти к этим тюфякам и рвануть их так, чтоб в море повыбрасывало. Мы, как тупые измочаленные животные, ютимся здесь 15 дней, тогда как и десять – уже слишком. Мы живем у океана, но не можем приблизиться к воде. Ныряние с этих камней перед домом сулит мгновенную смерть. В пятнадцати метрах от моей печатной машинки – клокочущий ад белой пены, волновой толчеи и пули брызг, в которых даже акула окочурится. Время мстить".

Это было вчера. В районе полуночи нам окончательно свернуло башни, и мы решили заложить огромную китайскую бомбу прямиком на крыльцо местному чартерному рыболову. Она сработала с поистине ужасающим грохотом через 3/10 секунды после того, как я поднес спичку к фитилю.

Мне неоднократно доводилось баловаться со взрывчаткой, но ничто из того, что я поджигал, не било так, как эта хреновина. Я попытался сбежать, но фитиль обуглился так быстро, что я успел сделать только полтора шага, когда мир озарился, полыхая желтым, и я шлепнулся в кусты метрах в трех от пешеходной дорожки. Я убирался на четвереньках с опаленной растительностью на ногах, оглядываясь на дом, исчезающий в зарнице огненного шара, уверенный в том, что это последнее, что я вижу.

То, что я поджег, не было шутихой; я держал в руках полноценную Бомбу – 2490 ярко-красных китайских фейерверков, упакованных в 5-килограммовый шмат, любезно обернутый фитилем, создающим иллюзию того, что до детонации – целая вечность. Большая часть шутих взрывается и сразу тухнет, но эта сработала, как барабанная дробь самого Дьявола… и продолжала рокотать, набирая громкость, пока меня не охватил Страх. Шум был чересчур мощным, а огненный шар рос; крыльцо, казалось, расползается в замедленной съемке, и изнутри послышался шум.

Обитателей было двое, и нечеловеческий крик ясно дал понять, что один уже рехнулся – а бомба не собиралась угоманиваться – и мысль об этом вселила в меня ужас. Я стоял на коленях на дорожке, настолько близко к сполохам, что понимал – с открытыми глазами я ослепну – но стиснуть веки не мог; меня парализовал испуг от штуковины, которую я ебнул.

На это я никак не рассчитывал, подумалось мне. Не-не-не, совсем не рассчитывал. Я планировал прикол, своего рода жест… самое время, почувствовал я, восстановить древний гавайский "Закон Весла".

Закон Весла

Во времена, когда Гавайи еще не были объединены, их раздирали межостровные войны, разжигаемые конкурирующими вождями. Король Камехамеха Первый сам участвовал в серии разрушительных и безжалостных рейдов на мирные побережья и поселения.

В ходе одного из них он атаковал какого-то рыбака, а тот в ответ дал Камехамехе веслом по голове. Сила удара была такой, что второго король не пережил бы. Позднее, когда рыбак был схвачен в плен и предстал перед Камехамехой, тот пощадил его, признав, что зря напал на него, а также, что все эти неспровоцированные атаки напрасны как таковые. В результате, был принят Закон Весла, обеспечивший защиту мирным жителям от рейдов и беспощадного мародерства соперничающих вождей.