Дженни Даунхэм: Пока я жива (Before I Die)

– А папа твой где? -спрашивает Адам.

– Говорит по телефону. Просит маму приехать.

– Хорошо.

Кэл, что происходит с трупами?

Прах, блеск, дождь.

– Как думаешь, она нас слышит?

– Конечно.

– Потому что я ей кое-что рассказывал.

– Что?

– Не скажу!

Солнечная система возникла в результате большого взрыва только тогда образовалась земля и зародилась жизнь а когда прошли дожди и пожары появились рыбы потом насекомые земноводные динозавры млекопитающие птицы приматы человекообразные и наконец люди

– Тебе не кажется, что она как-то странно хрипит?

– Нет.

– Звук изменился.

– Тише, я не слышу.

– Ей хуже. Похоже, она задыхается.

– Черт!

– Она умирает?

– Беги за отцом. Быстро!

Маленькая птаха может по песчинке передвинуть гору песка раз в миллион лет она берет песчинку а когда гора передвинется птичка начинает все сначала вот что такое вечность и это слишком долго чтобы быть мертвой

Может быть, я вернусь в другом облике.

Я стану встрепанной девицей, с которой Адам познакомится в первую же неделю учебы.

– Привет, ты тоже изучаешь садоводство?

– Тесс, я тут. Я рядом, я держу тебя за руку. И Адам здесь, он сидит на другом краю кровати. И Кэл. Мама уже выехала, вот-вот приедет. Тесса, мы все тебя любим. Мы с тобой.

– Какой ужасный звук. Как будто ей больно.

– Ну что ты, Кэл, она без сознания. Ей не больно.

– Адам сказал, что она нас слышит. Как же это возможно, если она без сознания?

– Она как будто спит, но знает, что мы здесь. Не бойся, Кэл, сядь рядом со мной. Иди ко мне на колени. Ей не больно, не бойся.

– Не похоже. Она шипит, как дырявый паровой котел.

Я ухожу в себя. Их голоса похожи на журчание воды.

Мгновения сливаются.

Самолеты врезаются в дома. Трупы летят по воздуху. Взрываются автобусы и поезда метро. Сквозь плиты тротуара просачивается радиация. Солнце превращается в крошечную черную точку. Человечество вымирает, тараканы правят миром.

Может случиться все что угодно.

Мусс на пляже. Взбить вилкой в судке. Чайки. Волны.

– Тесса, все хорошо, мы тебя отпускаем. Мы тебя любим. Мы тебя отпускаем.

– Почему ты так говоришь?

– Быть может, ей нужно наше согласие, чтобы умереть.

– Я не хочу, чтобы она умирала. Я не согласен!

Ладно, пускай. Еще один день соглашаться на все.

– Может, попрощаешься с сестрой?

– Нет.

– Это важно.

– Тогда она умрет.

– Но не от твоих слов. Ей нужно знать, что ты ее любишь.

Еще мгновение. Еще одно. Я продержусь еще мгновение.

Ветер гонит по дорожке фантик от конфеты.

– Давай, Кэл.

– Я чувствую себя по-идиотски.

– Мы не слушаем. Подойди ближе и говори шепотом.

Вдоль круга, где ездят машины, написано мое имя. Каракатица, выброшенная волной на берег. Мертвая птица на лужайке. Миллионы червей, ослепленные солнцем.

– Прощай, Тесс. Если хочешь, можешь мне являться. Я не против.

Утка заходит в аптеку за помадой. Мышь сажают в воду и придерживают ложкой. Три крошечных пузырька воздуха один за другим всплывают на поверхность.

Шесть снеговиков из ваты. Шесть салфеток, сложенных в оригами-лилии. Семь разноцветных камешков, скрепленных серебряной цепочкой.

Солнце в моей чашке.

Зои выглядывает из окна. Я выезжаю из города. Небо все темнее и темнее.

Отпусти их

Адам выдыхает дым и говорит, указывая на город под холмом: -Там, внизу, может твориться что угодно, но здесь ты об этом не знаешь.

Адам гладит меня по голове, по лицу, целует мои слезы. Мы так счастливы.

Отпусти их всех.

Хлопанье крыльев птицы, пролетающей по саду. А потом ничего. Ничего. Проплывает облако. И снова ничего. Свет льется в окно, падает на меня, в меня.

Мгновения.

Сливаются в одно.