Дженни Даунхэм: Пока я жива (Before I Die)

Ладно. Это все.

Я тебя люблю.

Целую.

Тесса.

– Я буду единственным парнем в школе, у которого умерла сестра. – Классно. Тебе перестанут задавать домашнюю работу, и все девчонки в тебя влюбятся.

Кэл обдумывает мои слова. – А я все еще буду твоим братом? – Конечно. – Но ведь ты об этом не узнаешь. – Еще как узнаю! – Ты будешь повсюду мне являться? – А тебе этого хочется?

Кэл нервно улыбается: – Наверно, мне будет страшно. – Тогда не буду.

Кэлу не сидится на месте. Он мерит комнату шагами от кровати до шкафа. После больницы в наших отношениях что-то изменилось. Нам уже не так легко шутить. – Кэл, если хочешь, выброси телек из окна. Мне так это очень помогло. – Не хочу. – Тогда покажи мне фокус.

Он убегает, чтобы взять все необходимое, и возвращается в своем особом черном пиджаке с потайными карманами. – Смотри внимательно.

Кэл связывает углами два носовых платка, прячет в кулаке, потом медленно разжимает палец за пальцем. Платки исчезли. – Как ты это сделал?

Он качает головой, постукивая по носу волшебной палочкой: – Фокусники никогда не раскрывают своих секретов. – Покажи еще раз.

Вместо этого Кэл тасует колоду и раскладывает карты: – Выбери одну, запомни, но мне не говори.

Я выбираю пиковую даму и прячу в колоду. Кэл снова раскладывает карты, на этот раз лицевой стороной вверх. Дамы нет. – Кэл, ты молодец.

Он плюхается на кровать: – Еще нет. Вот бы сделать что-то большое и страшное. – Если хочешь, распили меня пополам.

Он ухмыляется и тут же заливается слезами, сперва молча, а потом навзрыд. Насколько я помню, плачет он второй раз в жизни. Значит, ему это действительно нужно. Мы оба делаем вид, будто с этим ничего нельзя поделать, как с кровотечением из носа, и его чувства тут не при чем. Я обнимаю Кэла и прижимаю к себе. Он всхлипывает у меня на плече; его слезы мочат мою пижаму. Мне хочется слизнуть их. Настоящие, живые слезы. – Кэл, я люблю тебя.

Это так просто. Я рада, что сказала ему об этом, хотя от моих слов Кэл разревелся в десять раз сильнее.

Пункт тринадцать: обнять братишку, когда за окном опускаются сумерки.

Адам залезает ко мне в кровать. Он натягивает одеяло до подбородка, будто замерз или боится, что на голову ему рухнет потолок. – Завтра твой папа купит раскладушку и поставит ее здесь для меня, – сообщает он. – Ты больше не будешь спать со мной в одной постели? – Вдруг тебе самой этого не захочется? Что, если тебе не захочется, чтобы к тебе прикасались? – А если захочется? – Тогда я тебя обниму.

Но он напуган. Я вижу по его глазам. – Ладно, я тебя отпускаю. – Тс-с-с. – Нет, правда. Ты свободен. – Я не хочу быть свободен. – Он наклоняется и целует меня. – Если я тебе понадоблюсь, разбуди меня.

Он быстро засыпает. Я лежу с открытыми глазами и слушаю, как по всему городу гасят свет. Шепчут «спокойной ночи». Сонно скрипят пружины матрасов.

Я нашариваю руку Адама и крепко стискиваю.

Я рада, что существуют ночные портье, медсестры и дальнобойщики. Меня утешает мысль, что в других странах, в других часовых поясах женщины полощут в руках белье, а дети ручейками стекаются к школе. Где-то в мире в это мгновение какой-нибудь мальчишка взбирается на гору под веселый звон колокольчика на шее у козленка. Я очень этому рада.

Зои шьет. Я понятия не имела, что она умеет шить. На ее коленях разложена лимонно-желтая распашонка. Зои вдевает нитку в иголку, оборачивает нитку вокруг смоченного слюной пальца и завязывает узелок. Кто ее этому научил? Я не свожу с нее глаз, а Зои шьет, словно всегда этим занималась. Собранные на затылке светлые волосы открывают нежный изгиб шеи. Зои сосредоточенно закусила нижнюю губу. – Живи, – прошу я. – Ты ведь будешь жить, правда?

Она быстро поднимает на меня глаза и слизывает с пальца яркую капельку крови. – Черт!-выдыхает Зои. – Не знала, что ты проснулась.

Я хихикаю. – Ты цветешь. – Я жирная! – Она привстает на стуле и в доказательство выпячивает живот. – Я размером с медведя.

Как бы я хотела быть ребеночком в ее животе. Быть маленькой и здоровой.

Памятка для Зои.

Не рассказывай дочери, что планета гибнет. Показывай ей только прекрасное. Береги ее, заботься о ней, несмотря на то что твои родители не смогли позаботиться о тебе. И никогда не связывайся с парнем, который тебя не любит.

– Как ты думаешь, когда родится ребенок, ты будешь скучать по своей прежней жизни?

Зои бросает на меня серьезный взгляд: – Оделась бы ты, а? Вредно целый день сидеть в пижаме.