Саймон Ингс - Бремя чисел

Доносо пожимает плечами.

— Травка? Он что, травкой торгует?

— Не думаю. Вряд ли.

Почти все без исключения сыновья кубинских эмигрантов совершают вылазки к берегам Острова Свободы на взятых напрокат лодках. Это своего рода ритуал, инициация. Им хочется увидеть что-то такое, о чем можно рассказать владельцам лодок, которые, как думают эмигранты, работают на ЦРУ. Они даже сами толком не знают, что надеются увидеть на берегах Кубы. Они упустили свой шанс поучаствовать в историческом событии и теперь перебиваются всякой мелочевкой, чтобы хоть как-то приобщиться к тому делу, в котором участвовали их отцы. Шесть месяцев спустя те из них, кому повезло не стать кормом для рыб в водах Флоридского пролива, возвращаются домой с трюмами, полными марихуаны.

И все же этот парнишка, которого зовут Мозес, производит хорошее впечатление. Да и кто другой станет смотреть теперь на Дебору, когда она вынуждена ухаживать за малышкой Стейси? К тому же он очень настойчив. Гарри имел возможность в этом убедиться, давая ему задания не из самых легких.

— Спасибо, Бен, — говорит он.

Бенджамин Доносо пожимает плечами; ему плевать на всякие благодарности, он слишком сильно любит и уважает Гарри Конроя.

Гарри частенько задумывается о том, чем же он заслужил такую преданность. Без Доносо Конрой наверняка до сих пор торчал бы в Тихуане, а Дебора, бедняжка Дебби, его любимое дитя, копия ее покойной матери, чью бесценную жизнь он пытается спасти, но которая утекает как песок сквозь пальцы…

Атмосфера в заведении меняется. Гарри кожей чувствует прилив энергии.

На экране телевизора появляется нога Нила Армстронга.

В тот же самый момент на другом краю города Мозес Чавес пользуется временным отсутствием Гарри, чтобы урвать пару часов для любви.

— Осторожнее, — шепчет Дебора. — Осторожнее!..

Мозес приподнимается над ней, поддразнивая. Его член уже проник в Дебби, но не слишком глубоко.

— Мозес!..

Его быстрые толчки становятся глубже и продолжительнее, он опускается на Дебору и облизывает ее губы. Она вот-вот словит оргазм.

Их роман в самом разгаре, они еще толком не привыкли друг к другу. Рядом с ними в детской кроватке мирно посапывает дочь Деборы Стейси.

Стоящий в комнате телевизор работает, но звук выключен. Мозес перенес его из гостиной, чтобы они могли не только наслаждаться друг другом, но и имели возможность наблюдать величайшее событие в истории человечества. Кроме того, если Гарри, отец Деборы, придет домой раньше обычного, Чавесу будет проще улизнуть из дома через окно спальни, прыгнув прямо в кусты.

Мозес игриво, но достаточно крепко сжимает горло Деборы, помогая ей кончить.

Затем он переворачивает ее, и они выбирают новый ритм. Теперь трудно сказать, кто из них в этом любовном поединке ведущий, а кто ведомый. В самый разгар эротической схватки обоих отвлекает телевизор. На экране вместо картинки новостей из студии серое зернистое изображение.

— Черт!.. — Мозес выскальзывает из Деборы.

— Мозес!

— Мне нужно в туалет, — отвечает Чавес. — Извини.

Он выскакивает из комнаты и через прихожую бежит в уборную.

— Побыстрее! — беспомощно кричит она вслед.

На экране тем временем, занесенная над перекладиной лесенки, появляется нога Армстронга.

После вечера, проведенного с Мозесом, Дебора Конрой пробуждается, и это пробуждение сопровождается взрывом боли, воспоминанием о непроницаемой металлической тьме и отчаянии живого существа, угодившего в ловушку.

Ей восемь лет — и ей семнадцать лет, и она знает, что с ней происходит.

За пределами душного саркофага где-то вдали кричат чайки. И еще Дебора слышит голос Мозеса, доносящийся из туалета. Он рассказывает что-то забавное, что-то о сегодняшних событиях, что-то об ее отце.

Конечности не повинуются ей, они как будто парализованы. Дебби даже не в состоянии поднять руки, чтобы постучать по металлу капота, хотя тот от нее всего в нескольких сантиметрах. Одновременно она ощущает спиной лежащие под ней подушки и сквозняк от кондиционера.

Вкус сигарет Мозеса — и одновременно ее собственных трусиков, которыми у нее заткнут рот. Собравшись закричать, восьмилетняя Дебора Конрой обнаруживает то, что известно ей, семнадцатилетней, из постоянно повторяющихся воспоминаний: все ее согласные звуки исчезли, и теперь она способна издавать лишь идиотское мычание, совсем не похожее на крик о помощи, так что вряд ли кто услышит ни ее восьмилетнюю, ни семнадцатилетнюю. И Мозес не слышит, хотя сейчас он всего в нескольких метрах от нее. Вокруг темнота и холод. Случайные прохожие, водитель тягача и его напарник, обращают внимание на странный автомобиль — с ним явно что-то не так. Они открывают багажник и видят восьмилетнюю Дебору. Девочка судорожно дышит и дрожит в ночном воздухе Феликстоу.