Саймон Ингс - Бремя чисел

Ник Джинкс проходит мимо них и думает, какую из них выбрать. Та, на ком он останавливает окончательный выбор, совсем не похожа на проститутку. Во-первых, она на добрый десяток лет старше всех остальных. Наверное, именно по этой причине вокруг них столпились, шипя, конкурентки. Они действительно шипят: из двух десятков юных мозамбикских ртов доносится одно нескончаемое ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!

Ник заводит девушку в дверь закрытой по воскресеньям парикмахерской. То, что он уже забыл ее имя, вряд ли можно поставить ему в вину. У них у всех тут сплошь дурацкие имена. Двух девиц, которых Джинкс уже приводил сюда, звали Мэджести и Хоуп… [4] Величественность и Надежда (англ.).

Поток его сознания прерывается, стоило Джинксу почувствовать, как руки проститутки трогают холщовую полевую сумку, которую он обещал своим хозяевам не снимать с плеча. Это неизбежно влечет за собой первое из многочисленных, хотя и незначительных осложнений, которые постоянно возникают в подобных ситуациях («не целуй меня в губы», «не прикасайся к моим ногам», «ты отлежишь мне руку»). Ник вынужден следить, чтобы в соответствии с инструкциями сумка оставалась на спине. Он ни за что не снимет ее, пока не уйдет с улицы и не окажется в надежном месте.

Джинкс отталкивает руки проститутки, и тогда они опускаются к его паху. В это время он расправляет плечи, прижимаясь ими к сумке, висящей за спиной — интересно, что там за херня такая? — и ощупывает тело женщины под складками капуланы. Полоска пота под маленькими грудками, линия волос под крепким животиком переходит в густой куст растительности на лобке, стрелой сходящейся к клитору, где ощущается жесткая щетина. Ник размышляет, не предложить ли ей подбрить заросли новеньким лезвием «жиллетт» — если попросить вежливо и с улыбкой, то она вряд ли откажется. Эта стрела, которую даже самые заскорузлые пальцы могут читать как шрифт Брайля… загрубелые, мозолистые подушечки пальцев рыбаков и докеров. Отыскав кончик стрелы, Ник Джинкс безжалостно нажимает на него до тех пор, пока женщина не начинает пищать от боли, он же по-пиратски хохочет и разбухает в ее руках.

А тем временем в Англии какой-нибудь молодой амбициозный детектив открывает папку с делом Ника Джинкса: разыскивается за убийство, разыскивается за насильственное похищение ребенка. Ни одно из этих обвинений пока не доказано. О подозреваемом практически нет никаких сведений — даже фотография отсутствует, — и кроме того, обстоятельства обоих преступлений настолько запутаны, что трудно представить себе, как к такому обвинению отнесется скептически настроенный судья.

В свою очередь Ник внимательно следит за британской прессой, он озабочен судьбой ребенка в той же степени, что и собственной. В свое время в газетах много писали о похищении маленькой девочки. Но в этой истории столько же темного, сколько ужасающего. Что за ребенок? Да и был ли ребенок? И какое отношение эта история имеет к его жизни? Гротескные подробности беспокоят Джинкса в той же степени, как и возможный риск быть ложно обвиненным.

Прошло восемь лет с того дня, как Ник полюбил открытое море. В нем уже почти не осталось того, что напоминало бы о юном крысолове далеких дней его юности. За годы, проведенные в океане, Джинкс огрубел и вместе с тем стал счастливее. Он кое-что узнал об окружающем мире и теперь гораздо меньше боится самого себя. Ник знает, как выглядят хладнокровные убийцы, он повидал их в Сингапуре и на борту контейнеровоза, шедшего рейсом из Японии в Сан-Франциско. Он понимает, что не относится к их числу. Осознав это, Ник постепенно стал забывать о том жутком происшествии. Сейчас он называет себя Ником Джиггинсом — и вместе с новым именем обрел-таки оптимистический взгляд на жизнь.

То, что родной отец боялся его, — что ж, это личное дело Дика Джинкса. Незачем даже вспоминать об этом. Хотя Ник старается оставаться верным памяти отца, он понимает всю ограниченность его жизненной философии. «Гроша ломаного не стоит» — так говорил Дик о матросской жизни. Одному Богу известно, насколько сурово подобное существование, но зачем говорить, что оно не стоит ломаного гроша? Если бы не тот роковой случай, Ник никогда бы не покинул родной дом. Тогда откуда бы он узнал все то, что знает сейчас? Иногда Джинкс-младший мысленно видит себя в отцовской комнате с дробовиком на коленях, вспоминает, как испуганно вслушивался в крысиный писк, доносящийся со двора. В такие моменты в нем тотчас просыпается желание поскорее отправиться в море.