Маргарита Шелехова - Последнее лето в национальном парке

Наталья собиралась в очередной поход на старую минтяйскую мельницу, неподалеку от которой были средневековые курганы. Мы воодушевились и стали расспрашивать Алоизаса про курганы, но вдруг мне пришло в голову, что я уже не первый год собираюсь посетить эту мельницу, но почему-то так и ни разу и не дошла до нее — всегда что-то мешало.

Тут подошла моя хозяйка Жемина, и разговор переключился на недавние события. Барон явно чувствовал себя обойденным, поскольку все самое интересное случилось до его приезда. Жемина сказала, что с туристкой дело нечисто — старухи в деревне думают, что это сделали не кабаны, а оборотни.

— А знаете, как умерла дочь Вельмы? — спросила вдруг Жемина. Мы знали, что помимо трех могучих сыновней — председателя соседнего колхоза, местного прокурора и работника столичного министерства, у Вельмы была младшая дочь, о которой она грустила уже много лет подряд. Оказалось, что летом сорок девятого года девушку нашли зверски убитой в пакавенском лесу. Сначала считали, что ее изнасиловали, но потом милиция эти слухи отвергла. Старухи в деревне тогда заговорили об оборотне-вилктаке.

Это сразу объяснило нам странные перемены в поведении Вельмы, произошедшие со дня страшной находки. Старая Вельма относилась к своим квартирантам очень сурово. Она обожала устанавливать очередность пользования газовой плитой и отбирать в наказание одеяла. Самые неугодные изгонялись с треском, и как-то изгнанная подобным образом Наталья Виргай подбросила в ее деревянный нужник килограммовую пачку дрожжей. Но к семейству Барона Вельма явно благоволила, а после того, как Барон вычистил ей выгребную яму во дворе (он не брезговал быть героем любой ценой), питала к нему просто-таки материнские чувства, и за постой мои друзья платили меньше всех. Все же последнее время Вельма ходила по двору с отрешенным видом, что-то бормотала себе под нос и с трудом отвечала на утренние приветствия.

Жемина в сорок девятом году была маленькой девочкой, но она хорошо запомнила это событие. В убийстве Вельминой дочери обвинили почтальона Тадаса, мужа молоденькой Эугении, будущей деревенской учительницы, но спустя некоторое время его выпустили, благодаря показаниям Юлиуса, отца нынешнего звонаря, утверждавшего, что они с Тадасом в предполагаемый момент убийства распивали в баньке у озера бутылочку самогона. Дело закрыли, но учительница от мужа ушла, а сам он уехал в неизвестном направлении.

Уже после его отъезда отец звонаря был застрелен кем-то у сеновала на глазах жены и сына, но его смерть не произвела тогда на деревенских большого впечатления, поскольку накануне по соседству была зверски вырезана семья хуторян — родители и пятеро детей от двух до семнадцати лет. Их могилу мы все видели на местном кладбище, и по официальной версии виновниками считали лесных братьев, но случайный свидетель видел на хуторе солдат из воинского эшелона, рыскавших по округе в поисках пищи. Страшное было время для добрых людей!

Засиделись допоздна, и Барон пошел проводить меня. Мы оба — вместе со всей страной — испытывали страшный дефицит триллеров, а официальные сведения о вурдалаках ограничивались стихотворением Пушкина («Трусоват был Ваня бедный…») и произведениями Алексея Толстого. Сообщение, что Барону удалось посмотреть фильмы с Дракулой, потребовало обсуждения, затянувшегося почти до рассвета. Я рассказала, как в детстве мне подарили на день рождения толстую книгу с романами «Вампир» и «Князь Серебряный», и я спросила бабушку, о чем же идет речь в первом романе.

— Про тяжелую жизнь людей в дореволюционной России, — ответила она мне тут же из кухни, — и помещиков-кровопийц.

Я начала читать, и уже на второй странице, где бабушка — помещица выходит с кровавым ротиком от заболевшей внучки, поняла, что меня разыграли, и забилась в угол дивана.

У Барона была привычка нависать над собеседником, и для сохранения границы минимального жизненного пространства тот вынужден был отступать (эту границу могут переходить только дети с родителями и влюбленные, что, как правило, не соблюдается в переполненных автобусах). Таким образом, мы за ночь обошли дом несколько раз, причем Барон лично изображал Дракулу, откидываясь назад, размахивая рукавами и скаля свои белые зубы, не ведавшие до сих пор флюсов и бормашин.

Европейское происхождение вампиров было очевидным, но мы оба сошлись на том, что нечисть, по-видимому, заводится в Карпатах, в тех местах, где обнаружены неизвестно откуда взявшиеся экзотические каменные глыбы, более древние, чемсами Карпаты. Злачное местечко имелось, конечно, и на горе Броккен, где в Вальпургиеву ночь на первое мая происходят панъевропейские симпозиумы неформалок, но это была другая тусовка без участия кровососущих спецов.