Хьюберт Селби - Последний поворот на Бруклин

Молодая девушка в одиночестве ждала автобуса. Она стояла, курила и в ожидании автобуса поглядывала в конец улицы. Через несколько минут она должна была встретиться с подружками и уже опаздывала. Чтобы посмотреть в конец улицы, она то и дело выходила на мостовую. В двух шагах от тротуара остановилась машина, и парень, сидевший за рулем, крикнул: тебя подвезти, детка? Девушка посмотрела на машину, потом в конец улицы, но автобуса не было. Давай, садись, я тебя куда хошь подброшу. Она с минуту смотрела на парня, гадая, то ли он отвезет ее на Пятую авеню, то ли начнет приставать. Потом решила рискнуть, надеясь, что парень не вышвырнет ее из машины, когда она ему откажет. Он крикнул еще раз, и она уже направилась было к машине, как вдруг увидела автобус, выезжающий из-за угла в двух кварталах от остановки. Она шагнула обратно на тротуар и отвернулась. Он опять крикнул, и она сказала: езжай себе дальше, проваливай. Он что-то пробурчал, а она щелчком выбросила в сторону машины окурок и велела ему уёбывать подобру-поздорову. Парень завел мотор и укатил, но, проехав пару сотен футов по улице, остановился и вышел из машины. Он свистнул и окликнул девушку, а когда она обернулась и крикнула, чтобы он не выдрючивался и отчаливал, он расстегнул ширинку, достал хуй и помахал им перед ней, не переставая кричать и свистеть. Она велела ему засунуть свою елду себе в жопу, а он наконец опять сел в машину и уехал. Девушка посмотрела вслед машине, удаляющейся по улице, потом, когда автобус подошел, отвернулась. Ну, бля, и подонок!

Когда Эйбрахам встал, Нэнси с детьми еще ели. Она спросила, не хочет ли он поужинать, и он ответил, нет, черт подери, не хочет. Не желает, мол, жрать ее помои. Он наполнил ванну и посидел в воде, дымя сигаретой, слегка намыливаясь свободной рукой, думая о клёвой мулатке и созерцая свой вставший конец. Докурив, он намылился как следует, особенно тщательно и осторожно намылив промежность, дабы там непременно хорошо пахло (в самый раз для хорошего поцелуйчика, хи-хи-хи), потом смыл мыло и вытерся. Затем обрызгал дезодорантом подмышки и яйца; втер крем в кожу лица; плеснул на лицо, шею и грудь лосьоном после бритья; растер между ладонями помаду и напомадил волосы, после чего двадцать минут осторожно причесывался, то и дело поправляя волны укладки. Да, черт подери, жеребец недурен собой! При помощи маленького зеркальца он проверил, все ли нормально у него на затылке, потом, довольный тем, что каждая волна находится на своем месте, вымыл руки и вернулся в спальню одеваться. Он надел свою новую белоснежную рубашку с воротником в стиле «голливудский хомут» и завязал большим виндзорским узлом свой бледно-лиловый шелковый галстук. Костюм он выбрал коричневый, тот, что был сшит прошлом году, а это, чувак, клевый костюмчик. В стольник мне обошелся. Он аккуратно заправил рубашку в брюки, после чего туго затянул тонкий ремень. Надел пиджак, застегнул его, разгладил лацканы, поправил платочек и привел в порядок содержимое карманов. Потом снял с вешалки свое классное желтовато-коричневое пальто, проверил, хорошо ли начищены туфли, надел пальто и осторожно водрузил на голову шляпу. Всё, чувак, он был готов. Он вышел из квартиры и ни разу не остановился до тех пор, пока не открыл дверцу своего толстожопого «Кадиллака». Сел за руль, закрыл дверцу и улыбнулся, услышав, как мягко она захлопнулась. Черт подери! Ночка предстоит будь здоров! В натуре клевая ночка, Джим…

ТО ЕСТЬ КАК ЭТО СОУС НЕВКУСНЫЙ? Я ЖЕ СКАЗАЛ, СОУС НЕВКУСНЫЙ. ЧТО ЗА ДЕЛА, ТЫ ЧЕГО, ПО-АНГЛИЙСКИ НЕ ПОНИМАЕШЬ? ОН НЕВКУСНЫЙ. НЕВКУСНЫЙ, НЕВКУСНЫЙ! ДА ЧТО ТЫ В СОУСАХ-ТО СМЫСЛИШЬ? БОГ ТЫ МОЙ, ЧТО Я-ТО СМЫСЛЮ? ДА СМЫСЛЮ КОЕ-ЧТО, ЕСЛИ ЗНАЮ, ЧТО ОН ПАРШИВЫЙ. ЧЕСНОКУ НЕ ХВАТАЕТ. ТАМ СТОЛЬКО ЖЕ ЧЕСНОКУ, ЧТО И РАНЬШЕ. КАК ВСЕГДА. ТЕ ЖЕ ВОСЕМЬ ЗУБЧИКОВ ЧЕСНОКУ, А ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧЕС-НОКУ НЕ ХВАТАЕТ. ДА ТЫ ПРОСТО ТУПИЦА, БЛЯ. ЭТО ХОРОШИЙ СОУС. И ПЕРЕСТАНЬ ТВЕРДИТЬ МНЕ, ЧТО ОН НЕВКУСНЫЙ. ЭТО КТО, БЛЯ, ТУПИЦА? А? КТО? ЩА КАК. ТРЕСНУ ПО ХАЙЛУ, БУДЕШЬ ЗНАТЬ, КАКОЙ Я ТУПИЦА! ДАЖЕ СОУС ГОТОВИТЬ НЕ УМЕЕШЬ. МОЖЕТ, ЗАТКНЕШЬСЯ И ПОЕШЬ, А? МНЕ СОУС НЕ НРАВИТСЯ, — ШВЫРНУВ ВИЛКУ НА СТОЛ И ПОМАХАВ РУКОЙ У МЭРИ ПЕРЕД НОСОМ. ЭТО ЖЕ, БЛЯ, ИРЛАНДСКИЙ СОУС. А ЧЕСНОКУ НЕТУ. НЕТ ЧЕСНОКУ-ТО, малыш ральфи взял макаронину и уронил ее на пол. джои поднял ее и положил обратно ему на тарелку. ральфи бросил на пол еще одну макаронину, и джои поднял ее. НЕ ПУДРИ МНЕ МОЗГИ. ЧЕСНОКУ НЕ ХВАТАЕТ. А Я ЛЮБЛЮ, ЧТОБ В МОЕМ СОУСЕ БЫЛ ЧЕСНОК. ТАК ЧТО ЗАТКНИСЬ, А НЕ ТО ПО БАШКЕ ТРЕСНУ. А-А-А, ДА ЧТО ТЫ СМЫСЛИШЬ-ТО? ЧТО ТЫ СМЫСЛИШЬ? малыш ральфи взял пригоршню спагетти и бросил ее, угодив джои в лицо, джои крикнул, чтобы он перестал, и шлепнул ральфи по руке, ральфи закричал и швырнул ему в лицо еще одну пригоршню, джои угодил в ральфи пригоршней… ДАЙ-КА МНЕ ЕЩЕ ОДНУ ФРИКАДЕЛЬКУ. НЕ МОГУ ЕСТЬ ЭТИ МАКАРОНЫ. АХ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЕСТЬ, ЕСТЬ НЕ МОЖЕШЬ? ТОЖЕ МНЕ БАРИН ВЫИСКАЛСЯ! ЕСТЬ ОН НЕ МОЖЕТ! ДАЙ МНЕ ЕЩЕ ОДНУ ФРИКАДЕЛЬКУ И ЗАТКНИСЬ. ТЫ ЧЕГО, САМ НЕ МОЖЕШЬ ФРИКАДЕЛЬКУ ВЗЯТЬ, А? ТО ЕСТЬ КАК ЭТО САМ? ДАЙ МНЕ ЕЩЕ ОДНУ ФРИКАДЕЛЬКУ, НЕ ТО НОГИ ПЕРЕЛОМАЮ! А-А-А-А! — ВСТАВ, ДОСТАВ ЛОЖКОЙ ИЗ КАСТРЮЛИ ЕЩЕ ОДНУ ФРИКАДЕЛЬКУ И ШВАРКНУВ ЕЕ НА ТАРЕЛКУ ВИННИ. МОЖЕТ, ХОТЬ ЭТО Я СЪЕСТЬ СМОГУ. ДАЖЕ СОУС ГОТОВИТЬ НЕ УМЕЕТ.