Бенедикт Спиноза - Этика

Кто вообразит, что другой чувствует ненависть, тот на этом основании и сам будет чувствовать ненависть (по пол. 21 этой части), т. е. (по схол. пол. 13 этой части) печаль, сопровождаемую идеей внешней причины. Но он (по предположению) не воображает никакой другой причины этой печали, кроме того лица, которое его ненавидит. Следовательно, потому, что он воображает себя ненавидимым кем-нибудь, он будет удручаться печалью, сопровождаемой идеей того, кто его ненавидит или (по той же схол.) будет его ненавидеть, – что и требовалось доказать.

Если кто-либо вообразит, что он дал основание для ненависти, то он (по пол. 30 этой части и его схол.) будет чувствовать стыд. Но это (по пол. 25 этой части) случается редко. Кроме того, эта взаимность ненависти может возникнуть оттого, что за ненавистью следует стремление делать зло тому, кого ненавидят (по пол. 39 этой части). Итак, кто воображает, что он ненавидим кем-нибудь, тот будет воображать его причиной какого-нибудь зла или печали; и поэтому он будет удручен печалью или страхом, сопровождаемыми идеей того, кто его ненавидит, как причиной, т. е. будет его ненавидеть, как было сказано выше.

Если кто-либо вообразит, что тот, кого он любит, испытывает к нему ненависть, то он будет чувствовать одновременно и ненависть, и любовь. Ибо поскольку он воображает, что он ненавидим любимым человеком, постольку он определяет (по пред. пол.) иметь к нему взаимную ненависть. Но (по предположению) он тем не менее любит его. Следовательно, он будет чувствовать одновременно и ненависть, и любовь.

Если кто-либо вообразит, что кто-нибудь, к кому он относился без всякого аффекта, причинил ему из ненависти какое-нибудь зло, то он тотчас же станет стремиться отплатить ему тем же злом.

Кто вообразит, что кто-нибудь питает к нему ненависть, тот также (по пред. пол.) возненавидит его и (по пол. 26 этой части) будет стремиться припомнить все то, что может причинить ему печаль, и будет стараться (по пол. 39 этой части) сделать ему это. Но (по предположению) первое, что он вообразит в этом роде, это – причиненное себе зло. Следовательно, он немедленно станет стремиться отплатить ему этим же злом, – что и требовалось доказать.

Стремление причинить зло тому, кого мы ненавидим, называется гневом; стремление же отплатить злом за причиненное нам зло называется местью.

Если кто-либо вообразит, что кто-нибудь любит его, и думает, что он не подал никакой причины к этому (что может быть по короля, пол. 15 и по пол. 16 этой части), то и он будет его любить.

Это положение доказывается тем же путем, что и предыдущее; см. также его схолию.

Если кто подумает, что он дал основание для любви к нему, то он будет хвалиться этим (по пол. 30 этой части с его схол.); это случается довольно часто. А противоположный этому случай, как мы сказали, бывает тогда, когда кто-либо вообразит, что кто-нибудь его ненавидит (см. схол. пред. пол,). Далее, эта взаимная любовь и, следовательно (по пол. 39 этой части), стремление делать добро тому, кто нас любит и кто (по пол. 39 этой части) стремится нам делать добро, называется благодарностью. Но мы видим, что люди гораздо более склонны мстить, чем платить благодеяниями за благодеяния.

Кто вообразит, что тот, кого он ненавидит, любит его, тот будет чувствовать вместе и ненависть, и любовь. Это доказывается тем же путем, как и первый королларий предыдущего положения.

Если ненависть перевесит, то он будет стремиться тому, кто его любит, причинить зло: аффект этот называется жестокостью, особенно если думают, что тот, кто любит, не подал никакой причины к ненависти.

Кто из любви или в надежде на славу делает кому-нибудь благодеяние, тот будет опечален, если увидит, что его благодеяние принимается без благодарности.

Кто любит какую-нибудь вещь, себе подобную, тот стремится, насколько может, сделать так, чтобы и она его любила (по пол. 33 этой части). Кто, таким образом, делает кому-нибудь благодеяние из любви, тот делает это, побуждаемый желанием, чтобы и его любили, т. е. (по пол. 34 этой части) в надежде на славу или (по схол. пол. 30 этой части) на радость; поэтому (по пол. 12 этой части) он будет стремиться, насколько может, воображать эту причину славы или представлять ее действительно существующей. Но (по предположению) он воображает иное, что исключает существование этой причины. Следовательно (по пол. 19 этой части), этим самым он будет опечален, – что и требовалось доказать.