Мария Раттацци - Осада Иерусалима

Как только что рассвело. Ревекка вышла из своей комнаты и направилась к Мертвому морю. Он последовал за ней.

Ревекка дошла до побережья Мертвого моря и остановилась в задумчивости. Взгляд ее был устремлен на черно-синие волны этого мрачного озера, которым первые лучи восходящего солнца кое-где придавали сероватый оттенок. Вдруг она вспомнила то, что Бен Адир рассказывал ей о своем путешествии в Иерусалим. "Бен Адир видел Зеведея, значит, он видел и его племянницу. Но почему же он не сказал мне об этом? Почему же он не узнал о тех отношениях, которые существовали, без сомнения, уже тогда между ней и Бен Гиорой? Нужно его сейчас же расспросить обо всем, что он видел и слышал", – думала она.

И она тотчас же направилась к вилле, желая удовлетворить свое любопытство. Как только она вернулась, Ревекка позвала к себе Бен Адира.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала она ему, как только он вошел, – и поговорить обстоятельно. Поднимемся на Титову башню…

Если бы даже Бен Адиру ничего не было известно о том душевном настроении, в котором находилась Ревекка, о ее волнении и ее тревоге, то нетрудно было понять все по выражению ее лица, по ее голосу, по тому раздраженному тону, которым произнесены были эти слова. Бен Адир последовал за ней молча, сам чувствуя какую-то тревогу и волнение.

Когда они вышли из сада, Ревекка вдруг сказала:

– Нет, мы не пойдем на Титову башню. Ноги мои подкашиваются, и я чувствую, что не в состоянии буду подняться так высоко.

И она пошла к Мертвому морю. Тем временем солнце поднялось уже довольно высоко, воздух становился удушлив, они шли по сухой, каменистой земле. Из-за серого тумана, расстилавшегося над озером, нельзя было разглядеть горизонта. Когда они удалились уже на довольно значительное расстояние от виллы, Ревекка остановилась и сказала:

– Послушай, Бен Адир, я сердита на тебя: ты мне передал не обо всем, что ты видел и о чем ты слышал в Иерусалиме.

Бен Адир побледнел и посмотрел на нее грустным взглядом, точно упрек этот удивил его.

– Ну что же, ты не понимаешь меня? – спросила Ревекка резким, почти угрожающим тоном.

– Я передал тебе все, что, как мне казалось, должно было интересовать тебя, – ответил Бен Адир спокойно. – Я пересказал тебе почти все, что говорил Симон в моем присутствии…

– Нет, ты мне не рассказал всего, что ты видел и слышал в пещере Зеведея.

Эти ее слова произнесены были прерывающимся голосом; затем она на мгновение остановилась, как будто ее удерживало чувство стыдливости, и наконец сказала:

– Разве ты не видел в пещере Зеведея племянницы его Эсфири?

– Как же, видел, – совершенно спокойно ответил Бен-Адир.

– Ты, значит, видел эту назареянку, ибо она назареянка; она принадлежит к этой трусливой секте, которая старается парализовать мужество защитников Иерусалима и которая видит в несчастиях, обрушивающихся на Иерусалим, лишь осуществление ее пустых пророчеств. Ты видел ее, не так ли?

– Да, видел.

– Так почему же ты ничего не сказал мне об этом?

– Потому что я не думал, чтобы это могло интересовать тебя, Ревекка.

Ответ этот несколько смутил Ревекку. Она прошла несколько шагов по направлению к Мертвому морю, храня мрачное молчание.

– Что же она, красива? – спросила она наконец сдавленным голосом.

– Да, – ответил Бен Адир, – племянница Зеведея красива; но она гораздо менее красива, чем ты.

– Дело не во мне, – произнесла Ревекка сухо, и в голосе ее послышалось даже раздражение, – я спрашиваю тебя о племяннице Зеведея. Так ты говоришь, что женщина эта красива?

– Да, все женщины красивы, когда их любят.

Она молчала, продолжая идти быстрым шагом. Бен Адир следовал за нею. Вдруг она остановилась и сказала более мягким голосом.

– Послушай! Знаешь ли, почему Симон покровительствует Зеведею, который не что иное, как лжепророк, и который, подобно черному ворону, носится по улицам, предрекая гибель Иерусалиму?

– Нет, я этого не знаю, Ревекка.

– Ты лжешь, ты знаешь это! Симон покровительствует Зеведею, потому что любит его племянницу. И тебе это было известно, слуга неверный! Почему ты мне ничего не сказал об этом? От скольких пыток ты бы избавил меня этим!

Слезы выступили на прекрасных глазах девушки; они прошли молча еще несколько шагов. Вдруг Ревекка остановилась и вздрогнула. Бен Адир, угадывавший происходившую в ее сердце борьбу, тихо сказал:

– Не отправиться ли нам вместе с тобою в Иерусалим?

При этих словах глаза его загорелись каким-то страшным огнем. Ревекка поняла его. Однако она спросила, опустив глаза: